Тогда и появилась эта кличка. Паук. А потом кто-то сказал, что его дядю так называли. Но не только это спровоцировало всплеск дикого любопытства. Нет. Этот всплеск спровоцировало свидание с дедом. Старый Альфонсо жил в пансионате неподалеку от Палермо. Говорят, туда его отправил Сальваторе, а Марко не посмел ему перечить. В семье всегда была иерархия. Но…оставалось непонятным, почему после смерти дяди прошло столько времени, а деда из пансионата так и не забрали.

Старый, седой в инвалидной коляске он сидел на маленькой террасе с видом на море и смотрел вдаль. Они приехали с отцом, и Чезаре тогда исполнилось двенадцать, а деду — семьдесят пять. Они привезли ему зефир в шоколаде, свежую газету и новые очки. Для Чезаре это была первая встреча с дедом. До этого его душевное состояние не было стабильным, и врачи не разрешали им встречаться. Дед жил в полной изоляции.

Первым, что тогда сказал старый Альфонсо, было презрительное:

— Паук! Тыыыы…это тыыыы!

Чезаре попятился, а отец усмехнулся. Как-то даже довольно усмехнулся. Как будто ему понравилась реакция деда.

— Зачем…зачем вы привели его ко мне? Уведите! Я не хочу его видеть! Марселла! Уведи его! Уведи моего сына!

— Папа! — оборвал его Марко и протянул коробку с зефиром. — Это не Сальва. Это Чезаре.

— Убираааайся!

Взгляд деда стал более осмысленным. Он посмотрел вначале на Марко, потом на Чезаре и тихо сказал.

— Я не прощу ему того, что он выбрал ее. Никогда не прощу. Пусть не приходит ко мне… и сына не приводи. Больно смотреть… Пусть уйдет.

Тогда Чезаре понял, что они с дядей похожи внешне. И начались поиски информации. Но ее настолько умело спрятали и скрыли, что не удалось узнать ничего, кроме того, что было известно и так. Но обрывки бесед, какие-то куски информации, все, что по крупицам собирал о дяде, вызывало жгучее любопытство и восхищение.