— И кто сломал оригинал?

Усмехнулся уголком рта и взял гитару у Чезаре.

— Та самая девушка.

— И ты ее простил?

— Любовь многое прощает, она слишком слепа, чтобы видеть недостатки.

Вернул инструмент племяннику и отошел к встроенному в стену шкафу. Чезаре сел на невысокую кушетку и пристроил на своих коленях гитару. Инструмент его восхищал, манил. Когда-то он мечтал научиться играть, но ни отец, ни мать не одобрили этого желания. ОН учился тайком у друзей. Немного преуспел, но не так чтоб хорошо, но что-то умел.

— У Альфреда есть гитара… он научил меня парочке аккордов. Завораживающий инструмент. Когда берешь его в руки, кажется, что все звуки стихают, и хочется услыхать только этот.

Тронул струну и тут же отпустил.

— Прости, я не хотел трогать. Понимаю, как она тебе дорога.

Обернулся и увидел, как дядя стоит спиной к нему и достает из шкафа спортивную рубашку… взгляд Чезаре застыл на следах от плети. Вся спина Сальваторе разворочена косыми шрамами, они настолько сплетены друг с другом, что напоминают ожог.

— Твою ж…откуда это? Это…следы от плетки? Тебя били?

— Что? А, это? Так, пустяки. Китайские тюрьмы славятся особыми методами наказаний.

— Это сделали в тюрьме?

— Да…

— А…за что тебя посадили?

— За торговлю наркотиками.

— Ты торговал наркотиками?

— Нет. Ди Мартелли не занимаются наркотрафиком, но кто-то очень хотел, чтоб я сел.

— И сколько ты отсидел?

— Почти двенадцать лет.