Этот город находился на море, в нескольких километрах от реки Биобио. В нашем будущем, долина этой реки станет одним из лучших винодельческих районов Чили. Но сейчас бассейн Биобио – житница тихоокеанского побережья Южной Америки, славившаяся своими чернозёмами. Точнее, житницей являлся лишь северный берег – все попытки закрепиться на южном берегу разбивались о сопротивление всё тех же самых индейцев мапуче. В прошлом году началось третье восстание мапуче, и все города к югу от Биобио были либо уничтожены, либо покинуты тамошним населением. Сам Консепсьон был практически уничтожен землетрясением и цунами 1570 года, но с тех пор был отстроен краше прежнего.

Дорога от Кальяо до Консепсьон занимала тысячу шестьсот морских миль, или около пяти-шести суток. А практически по пути, в 1290 милях от Кальяо, лежали острова, известные в нашей истории как острова Хуана Фернандеса. На одном из них в нашем будущем потерпел кораблекрушение Александр Селькирк, прообраз Робинзона Крузо из одноимённого романа Даниэля Дефо. Как и Черепашьи острова, мы решили присоединить это архипелаг к Русской Америке под названием Острова Александра Невского, причём остров, известный в двадцатом веке под именем острова Робинзона Крузо, предложено было переименовать в честь самого святого, а другие два острова назвать островом Победы и островом Колечицкого. А оттуда до Консепсьона оставалось около трёхсот тридцати-трёхсот сорока миль.

Вечером первого же дня начался шторм. Мне он показался страшным, а Ваня откровенно потешался надо мной – слабенький, сказал он, бояться нечего. Вот разве что много у кого началась морская болезнь, которой я, к счастью, не страдал. На следующее утро волны чуть поутихли, и я пошёл на мостик – как раз вовремя, чтобы увидеть в подзорную трубу двухмачтовую каравеллу со сломанными мачтами, беспомощно дрейфующую в паре миль от берега.

«Победа» резко изменила ход, в ста метрах от корабля мы спустили шлюпку и отправились на корабль. Первое, что мы увидели, было полное отстуствие шлюпок на палубе. Когда мы поднялись на нее, мы не ожидали найти живых – но вдруг услышали женский крик из-за запертой двери.

Сорвав навесной замок, мы открыли дверь и увидели небольшую каюту. На неширокой койке, прижавшись друг к другу, сидели, съежившись, две девушки и затравленно смотрели на нас. Одна из них была писаной красавицей аристократической внешности, белой, зеленоглазой шатенкой, а ее подруга – или служанка? – выглядела как типичная южноамериканская индианка, с кожей цвета корицы, длинными роскошными волосами, и чуть грубоватыми, но весьма милыми чертами лица.

Когда я вошел, они, как по команде, отшатнулись. Я низко поклонился и сказал:

– Сеньориты, мы вам не причиним никакого вреда. Я – князь Алесео де Николаевка, из Русской Америки, а это – мои идальго.

Лицо белой чуть разгладилось:

– А я Мария де Монтерос, дочь графа де Монтерос, и это моя рабыня, Эсмеральда Лопес. Пожалуйста, только не выдавайте нас моему отцу. Он хотел выдать меня замуж за молодого де Молина, а я не хочу. И мы договорились с капитаном этого корабля, «Ля Провиденсия», чтобы он переправил нас в Чили, где в Консепсьон живут родственники по моей матушке, которые не дадут меня в обиду.

Но вчера, во время шторма, сломались обе мачты. Тогда же капитан запер нас в каюте, крикнув, что он польстился на наши деньги и забыл, что женщина на корабле – несчастье. Мы кричали, кричали, но никто к нам не пришел на помощь.

– Сеньора де Монтерос, будьте нашей гостьей. Мы как раз идем в Чили и можем вас там высадить в Консепсьон. А команда, похоже, ушла с корабля – кроме вас, нет ни людей, ни шлюпок.

– Мы с вами расплатимся. В трюме есть три наших сундука, в одном из них – серебро.

– Оставите себе. Вам оно будет нужнее. Единственное, о чём я должен вас предупредить – в Русской Америке нет рабов, и, если Эсмеральда ступит на борт нашего корабля, то она сразу же станет свободной.

Мария улыбнулась:

– Я и так собиралась дать Эсмеральде вольную, как только мы дойдем до Чили. Она моя подруга, и я слёзно просила отца даровать ей свободу, но он кричал, что рабы должны знать свое место. А мой дядя, граф де Вальдивия – совсем другой человек. Пока матушка не скончалась, дядя часто бывал у нас в гостях, но вскоре после этого, отец вновь женился, а мачеха отказала дяде от дома.

– Тогда мы вас доставим к вашему дяде. А пока садитесь в шлюпку и пойдём к нашему кораблю.

Девушки ойкнули, когда шлюпка полетела своим ходом. Тем временем, несколько ребят, оставшихся на «Провиденсии», подготовили ее к подъему и присоединили к грузовой стреле. Девушки смотрели с открытыми ртами, когда корабль поднялся и лег на палубу «Победы».

– Ваше превосходительство…

– Зовите меня просто Алесео. Так будет проще…

– Дон Алесео, а нет ли здесь нечистой силы?