«Тождественность. Ядро просто не перейдет на изнанку полностью.»
«Используя магию земли или трансфигурацию, можно опустить нас и нашу недвижимость под землю, а после пролета ядра — вернуть.»
Двести семьдесят метров.
«Ждать предложений по использованию рун бессмысленно, я так понимаю? Что же, давайте перейдем к практике.»
Замерший мир ожил, и я, роняя ложку, ушел в скольжение[8]; старик исчез в блинке. Неспешно плывшее в небе ядро метнулось к нам, словно получив пинок футболиста. Посох ударил меня в ладонь, я размашисто развернулся, формируя печати ледяного копья. Пардон? Ядра не было на месте, оно летело не к нашему столу, а туда, где сенсей вышел из блинка. Не похоже, чтобы каменюка вильнула, скорее — она летела туда с самого начала. Твою мать. Талант стрелка невероятной силы, снаряд попадает в цель на уровне закона. Руку до плеча словно сунули в печь — стремясь ускориться, я направил ману в тело, сжигая ткани; хрустальный шар, зажатый в лапе дракона, прочертил сверкающую дугу снизу вверх. Отвечая движению посоха, из земли вырвалась колонна трансфигурированного грунта; старик тоже что-то сделал, руны на ядре вспыхнули — бесполезно. Взметнув грязь веером, ядро пробило колонну и, не теряя скорости, устремилось к сенсею. Талант неизвестного стрелка чихать хотел на наши потуги. Что же, не только у них есть козыри в рукаве — я вновь нырнул в скольжение, стремясь заслонить сенсея собой. Удар был силен. Магический щит учителя остановил мой стремительный рывок, практически идеальное исполнение приема «убей себя об стену». Старик ушел в скольжение, спиной вперед, прочь от ядра — снаряд был быстрее. Ядро настигло туманную фигуру, пихнуло в грудь — но относительная скорость была невелика. Полыхнул блинк.
Честно попав в цель на полной скорости, снаряд промчался дальше, сломав пару сосен, как спички, и наконец завяз в земле. Я с некоторым усилием поднялся на ноги.
— Я совершил грубейшую ошибку в твоем воспитании, парень, — учитель привычно прятал кисти в рукавах мантии. — Длинная череда моих предшественников убивали своих учителей. Я же воспитал слюнтяя. Что это был за жертвенный порыв?
— Виноват, Учитель. Мое решение использовать собственный талант было поспешным и недостаточно продуманным.
— Нормальные ученики убивают учителей, мой же доведет до суицида, — старик провел ладонью по лицу, на миг став полностью прозрачным. — Иди. В километре на восток — четверо гномов, трое из них — рунные мастера. Убей их, и можешь завтракать.
Сенсей повернулся и пошел к нашей развалюхе. За алхимическим сараем, треща ветками, поднимались назад срубленные деревья.
Сегодня я не в повседневной серой мантии, а в выходной черной, с серой каймой младшего магистра. Рынок рабов гомонит сотнями голосов, под ногами путаются дети и полурослики, солнце припекает идиота, нарядившегося по такой жаре в черное. Забавно, но в толпе таких идиотов хватает — черные плащи, белые глухие маски с геометрическим узором. Каждый из них может оказаться моим коллегой. Или разыскиваемым уголовником. Или состоятельным горожанином, стесняющимся нормального человеческого желания купить себе эльфийку. Гильдия производит маски-шифраторы ауры для Темной Ложи, но нас исчезающе мало, можно легко вычислить методом исключения. Поэтому Гильдия сбывает маски чародеев на черный рынок, статья дохода и увеличение поголовья масконосцев одновременно. Я не прячу лицо — сегодня я не на работе. Из-под масок «коллег» слышится пыхтение, навевающее мысли о дарте вейдере. Жарко.
Старик рассказывал, что до Войны Крылатых[9] работорговли почти не было, некоторые полукриминальные городки не в счет. Наплыв попаданцев перевернул все с ног на голову — куда-то нужно было девать суперменов-неудачников, не убивать же всех; а среди суперменов-победителей каждый четвертый хотел себе остроухую невольницу. Разработанный Гильдией ошейник-подавитель решил обе проблемы, хоть и добавил хлопот стражам Вечнолесья. Учителю остроухая без надобности, у учителя фетиш на азиаток — поэтому сегодня с утра я обхожу крупнейшие рынки, сопровождаемый его Взглядом. Наверное, для сенсея это чистое рпг — вид от первого лица, персонаж идет, куда скажешь.
«Как насчет вот этой?»
«Эта кривозубая? Побойся бога, парень.»
«А то вы не способны использовать трансфигурацию в медицинских целях.»
«Это разрушит все очарование момента.»
Очарование момента. Нахрена ему девчонка, если на тот свет через две недели?
«И как мне искать ту, кто не разрушит очарование?»
«Для начала проверь места, где толпится много народу, хотя бы как вон тот сектор… Ну что еще?»
Я остановился. За решеткой, опустив голову, сидела девочка с мохнатыми звериными ушами — и мой источник не реагировал на нее совсем. Болезненная четкость истинного зрения — и я понимаю причину, в малышке почти не осталось сил, слишком мало для моего внутреннего людоеда. Таак.