— Нинка могла все это выдумать.

— Да зачем ей это?

— Ну или почудилось. Нервы разыгрались — и пожалуйста! А вот машина — это серьезней. Царапины-то налицо.

— Следователь тоже спрашивал о машине?

При упоминании о следователе Николай переменился в лице — до этого он выглядел почти успокоившимся. Помянув недобрым словом Олега, он сказал, что в основном о машине и был разговор. Где была машина тогда-то и тогда-то да кто еще садится за руль, у кого ключи, в какой мастерской он обслуживается…

— Да еще насчет моего алиби спрашивал. Его оба наезда интересовали. Я ему все доказал, показал, назвал свидетелей. А потом прямо говорю — вы что, меня подозреваете? Соображаете, что говорите? Зачем мне убивать жену?!

— А он?

— А эта рожа мне говорит: мало ли почему убивают, узнаете — удивитесь. Из ревности, например! Я отвечаю: да к кому мне было ревновать? У вас что — ее любовник побывал? Вы только от него и могли все это узнать. Так вот знайте — мне на него наплевать с высокой башни. И всегда было наплевать!

Друг — по совместительству адвокат — только покачал головой. Он знал терпимость Николая к подобным вещам и никак этого не одобрял. Но высказать свое мнение не решился.

— Короче, взяли подписку о невыезде и всякое такое, — мрачно заключил Николай. — Они там следственный эксперимент собираются делать — на том месте, где она погибла. Из какого положения ее сбили и прочее. Да! У меня тачку конфисковали для экспертизы!

Тут он почти подавился каким-то нервным смешком. Друг с тревогой на него взглянул.

— Я говорю — берите машину, берите все, только найдите гада, который убил мою жену. Потому что иначе я сам его найду и вам нечего будет с ним делать.

— Это ты напрасно. Держись спокойнее — им только и нужно, чтобы человек вышел из себя и наговорил черт знает чего.

Николай пообещал успокоиться. Но сдержать обещание ему было трудно — тем более что он опять вспомнил об Олеге.

— На похороны приперся, — прошипел вдовец. — Стоял с такой постной физиономией — прямо друг семьи!

— Да, я видел его. Он шатен, среднего роста? Ты еще с ним разговаривал.

— Ну да. Как последний идиот, поверил ему. Решил, что он нормальный мужик, а что с Нинкой связался — за это упрекать не приходится. Тем более, что она сама была рада… А он взял да и подставил меня!

Когда Николай немного успокоился — для этого ему потребовалось выпить почти треть бутылки, — друг спросил, не думает ли он, что его в самом деле хотели подвести под монастырь. Николай эту версию отверг:

— Если бы хотели нагадить — натравили бы на меня налоговую инспекцию или местных бандюков. Да просто дали бы по башке, у меня же нет охраны. Здесь что-то другое. Личные Нинкины проблемы, например. Но сошлось-то все на мне!

— А жена тебе ни на кого не жаловалась? Может, намекала, а ты пропустил мимо ушей?