— То есть если я украл, но у меня на счету ничего нет — система отступится.

— Ага. Я так знаю. Но ты же понимаешь, что тот, кого ты обокрал, подкараулит тебя однажды в коридоре и… Обиды не прощают!

— Вот ты подкараулила обидчиков?

Йорка насупилась, обиженно отвернулась.

— То-то — сказал я — Терпил на свете хватает. Кто-то забирает нагло. Кто-то предпочитает воровать. С этим ясно. Что с мордобоем?

— Тут все просто! Если ты кого-то избил — его отправят на осмотр в медблок. Это важно.

— Почему?

— Если ты серьезно повредил ему ноги или руки… неважно как — кость сломал или рану нанес…

— То я нанес вред не гоблину избитому, а самой системе — понял я и покосился на свои старческие ручонки — Комплект конечностей нам не принадлежит. Он арендован у системы на условиях ежедневной оплаты.

— Точно. Система оценит ущерб — и вынесет штраф. Там от пятерки до полусотни. Пятьдесят — если, к примеру руку придется удалить.

— И жертве пришьют новую руку?

— Нет, конечно. Ты же системе долг отдал.

— Вот это прямо плохо… — я удивленно откинулся на спинку скамейки — Это прямо трындец… ты представляешь какую власть это дает бригадам? У них есть деньги. И, стало быть, они могут легко послать бойца с топором наказать кого-то. Это же не дыра, это дырища в законодательстве! Явится ко мне злобный кровавый ампутатор с топором и…

— Кто?

— Ампутатор! Кровавый! Это я к слову. Вот явится он. На счету у него двести солов. Он легкими и непринужденными движениями отрубает мне руки и ноги. Прямо на глазах у системы. После чего платит двести солов — и уходит. Так получается? Богатые правят миром? Хотя где это не так…

— С ума сошел? Ты же умрешь если тебе руки ноги отрубить! Да даже если одну руку отрубить — чудом спасают! — Йорка мельком глянула на культяпку правой руки.

У нее нет правой. У меня нет левой. Мы дополняем друг друга… и смешно и грустно.

— Предположим — кивнул я и немного сбавил обороты фантазии — Одну руку! Он рубит мне одну руку, не забыв перетянуть ее жгутом — чтобы я не истек кровью. Это уже вполне реально.

— Так и делают — грустно сказала Йорка.

— Хочешь сказать — насторожился я, снова глянув на ее культю.