Глава 41

Альда

– Ты правда уже придумала танец? Выстрадала его? Представила?

Макс задаёт слишком много вопросов. Да. Она думала и представляла. Но это ещё даже не фрагмент, а отдельные осколки, из которых ещё предстоит собрать воедино живую картину.

– Макс, – качает она головой, – танец на двоих невозможно выстрадать в одиночку. Поэтому есть лишь штрихи. Некоторые соображения. И… не я его придумала.

– Не ты? – что в его взгляде? Тёмное и непроницаемое? Это же не ревность, нет?..

– Не я, – подливает масла в огонь. – Есть мужчина, который…

– Не надо о мужчине, который, – Макс рвёт на части ткань разговора. Делает вдох и выдох – чуть громче, чем нужно. Губы сжаты в линию.

Как легко разрушается очарование доверия. Несколько слов – и связь потеряна. Замок из песка рухнул. И надо начинать всё сначала. Но если ты уже хоть раз возводил стены, рисовал окошки и создавал переходы, то не так уж и сложно построить что-то заново. Но это уже будет другой замок. Другое время. Иные улочки и крыши домов.

– Прости, – цедит он сквозь зубы и касается её руки ладонью. Альда не вздрагивает. Она успела уйти в себя и дистанцироваться. Попробуй теперь достань её из кокона, в который она нырнула.

– Я не обиделась, – и это так. Но и не простила пока ещё этот инстинктивно-ревнивый всплеск.

Она ушла от этого. Правда, с Колей всё было по-другому. С Колей не билась в клетке её тела душа. Не щекоталось в солнечном сплетении. Но Коля – тот ещё собственник.

– Куда мы едем? – Макс пытается выровнять разговор. Увести его в другое место.

– Я завезу тебя и поеду домой.

Взмах прямых ресниц. Молчание. Напряжение, от которого в воздухе, кажется, в красные спирали завиваются, как в старых электрических лампочках.

– Хорошо, – он пытается говорить спокойно, но желваки так и ходят у него по щекам.

– Я вернусь, – говорит Альда мягко. – Если ты хочешь.

– Хочу! – это приказ, выкрик, ярость, безапелляционность.

Она улыбается чуть заметно. Ей нравится его реакция. Пусть собственническая, пусть агрессивная. Ему нужно привыкнуть. Он только-только вышел из глубокого одиночества. Но то, что ему сейчас не хочется быть одному – радует.

– Мне нужно взять кое-какие вещи. Бельё. Я не могу ходить у тебя дома голая или в твоих вещах.