– Не отпущу, – слышала я шепот на ухо. – Ты останешься здесь…

– Кем? – спросила я пересохшими губами. – Пленницей?

– Это я –  твой пленник, – слышала я на ухо, когда по моему телу скользили его руки. Они то напрягались, вызывая у меня стон, то расслаблялись, давая мне право на передышку.

Уже лежа на его груди, я думала о том, может сказать ему правду? Все как есть? Но мне так не хотелось портить этот момент скандалом, что я решила промолчать. Быть может, через много лет, когда я буду сентиментальной старушкой, я обложусь кошками и буду сидеть возле камина и вспоминать этот день.

Я, кажется, задремала, а потом меня что-то дернуло. Я должна сделать то, зачем пришла. Как бы горько это не прозвучало, но пришла пора прощаться. Я склонилась над спящим, осторожно поцеловала его губы, задерживаясь на пару мгновений, чтобы запомнить их вкус.

– Я тебя никогда не увижу, – прошептала я едва слышно. – Но уже никогда не забуду…

Проглотив комок слез, я встала, надела мантию и направилась в кабинет. Приоткрытая дверь привела меня прямо к столу. Я достала пузырек, откупорила крышку, осторожно вливая содержимое в замочную скважину. Я осторожно заталкивала все это палочкой, стараясь не оставить улик.

Закрыв пустой флакон с остатками по стеночкам, я снова проглотила слезы, проклиная Жаклин, которая сорвала помолвку.

Я уже вышла в комнату, как вдруг увидела дворецкого. Он бесшумной мышью собирал кружки на поднос. Он посмотрел на меня, а я увидела синее лицо. Я узнала свою краску. Получается, это была не Жаклин? Это не ее происки?

– Может, чаю? – спросил дворецкий, а я почувствовала боль от осознания, что все это могли быть происки дракона.

Через мгновенье я была уже дома.

– Ты так долго? – задыхалась Аливия, бросаясь ко мне. – Все получилось? Скажи! Все получилось?

– Думаю, да, – ответила я, глядя на сестру.

– Прошу тебя, только не говори папе, о том, что я тебе сказала, – сглотнула Аливия.

– Не скажу, – вздохнула я.

Я ожидала услышать, что сестра беременна, уже не девушка или нечто равнозначное.

– Ты думаешь, это совсем плохо, да? – спросила она, глядя на меня.

– То, что ты будешь изменять своему лорду? – усмехнулась я. – Я не вижу в этом ничего предосудительного. Сама подумай, зачем тебе гробить жизнь на человека, которого ты не выбирала? Его выбрал отец. Это его деловые интересы. Но вот если бы ты выбрала его, а потом изменила, я бы осуждала.

Аливия вздохнула.

– Ты какая-то опечаленная, – заметила сестра.