– Что произошло? – спросил я.

– В доме проводка старая, – произнёс дядя. – Видимо, коротнуло что-то.

– Много сгорело?

– Почти вся квартира, – сказав это, Гриша посмотрел мне в глаза, и в его взгляде я прочитал то, что он хотел мне сообщить.

– А бабушка? – до этого момента я рассматривал как данность, что в момент пожара её не было в квартире. Но дядя не приехал бы, чтобы просто сказать о пожаре.

Он отвернулся и выдавил:

– В коме.

– Она в больнице?

– Да. В Пироговке.

– Нужно немедленно ехать к ней! – воскликнул я. Почему-то я верил, что стоит нам только появиться в палате, как бабушка сразу выйдет из комы, выздоровеет, и всё будет, как раньше.

– Нельзя, – сказал дядя. – Она в очень тяжёлом состоянии. Ожоги по всему телу. Пыталась спасти из огня полки с книгами. Ей даже удалось спасти некоторые.

– Но мы же нужны ей! Мы же должны её увидеть.

– К ней не пускают, – устало произнёс Гриша. – Она не в сознании. И даже если…

Он умолк.

– Она приходила в себя? – спросил я.

– Да. Ненадолго.

– Сказала что-нибудь?

– Три слова: Вася, книги, университет.

Эти слова калёным железом обжигали моё сознание на всём протяжении от ушей к сердцу и до кончиков пальцев. Бабушка. Пожар. Кома. Многочисленные ожоги. Три слова. Она произнесла моё имя.

Есть ситуации, когда человеку хочется плакать, но он до того обескуражен, что не может даже придать лицу серьёзное выражение: просто застывает с глупым видом, не понимая, что дальше делать, думать и чувствовать. Такое происходит в самых скверных ситуациях, и эта ситуация была как раз такой.