По крайней мере, сегодня.
– …Я сказал, пошёл на хуй! – Игорь толкнул меня кулаком в правое плечо.
От удара я развернулся к нему лицом. В левой руке я всё ещё сжимал нож. С него стекала густая алая кровь. Это была кровь коровы.
Глаза Игоря были полны ярости. И мои тоже. Он посмотрел на нож, потом мне в глаза и заорал:
– Ты, гондон, что, хочешь, чтобы я тебя сейчас отпиздил до полусмерти?
В его глазах не было страха.
Он не верил в то, что я могу это сделать. Он меня не боялся. Он знал, что я не убью его. А я знал, что он знает это. Так же, как и то, что он прав.
Я положил нож на разделочную доску и вышел из кухни.
Иногда невольными свидетелями происходящего у нас дома становились посторонние люди. С нами на одной лестничной клетке жили Фадеевы: дядя Саша и тётя Лена были примерными ровесниками маме и Игорю, а их сын Артём (или Фадей, как его называли в школе) был на полгода старше меня. Они переехали на Светлогорский проезд вскоре после нас. Поскольку мы с Фадеем были ровесники и жили в соседних квартирах, мы с ним постоянно общались. Несмотря на то, что гостей приглашать мне было нельзя, Фадей иногда всё-таки заходил. Поскольку Игорь перестал со мной общаться в традиционном понимании этого слова, разрешения позвать в гости соседского мальчика я обыкновенно испрашивал у матери. И зачастую Игорь, приходя домой, отпускал пару классических замечаний в мой адрес, не зная, что при этом присутствуют непосвящённые во всю тягость моих грехов, – Артём отчего-то очень пугался, когда слышал высказывания Игоря.
– Чего это с ним? – спросил он меня, когда впервые стал свидетелем подобных откровений.
– Да, не обращай внимания, – ответил я. – Он просто сегодня не в духе.
Артём был и моим спасением, ведь благодаря ему я мог сбежать от Игоря и весь вечер просидеть в гостях у Фадеевых.
Пару раз свидетелем наших натянутых отношений становились и его родители.
Однажды я собирался в школу, а Игорь кричал на меня за то, что я как-то неправильно поступил с его сыном: как-то Егор залез ко мне в комнату и перевернул всё вверх дном, с тех пор я начал запирать дверь.
– Ты что, совсем охуел? Дверь он запирает! Да ты кто такой, блядь? Ты там что, тёлок водишь? Мал ещё слишком для этого! Будет тебе двадцать пять – вот тогда и будешь запирать дверь! – кричал он.
«Надеюсь, когда мне будет двадцать пять, я уже здесь жить не буду», – подумал я и открыл дверь.
– Ещё раз увижу, тебе пиздец, гондон! – продолжал Игорь.
На выходе из квартиры я столкнулся с дядей Сашей и поспешил скорее закрыть дверь, чтобы Фадеев не слышал всего разнообразия метафор, которыми мой отчим орудовал лучше, чем самураи своими мечами.
– Привет, Вась! – улыбнулся сосед.
– Здравствуйте, дядь Саш! – ответил я.