– Я потею, – объяснил я. Мне было четырнадцать, и я как раз входил в возраст, когда потовые железы начинают работать по-другому.
– Ты, блядь, что – вагоны разгружаешь? – любезно поинтересовался мой ненаглядный отчим.
– Нет, я просто… «…хочу быть чистым», – хотел сказать я, однако Игорь меня перебил:
– Просто пиздуй отсюда, чтобы я тебя больше не видел!
Я молча пошёл в свою комнату.
Тогда я уже не считал, что Игорь во всём прав. Я знал, что сам он моется в лучшем случае через день, а иногда и раз в три дня. Он так жил, и это казалось ему нормальным. А видя, что кто-то моется чаще, делает не так, как он привык делать, и делает это в его доме!.. – от этого он приходил в бешенство.
Не думаю, чтобы Игорь испытывал какие-либо комплексы от того, что я моюсь каждый день, а он нет, – мне кажется, он просто считал, что в его доме все должны жить так, как он считает правильным.
А ведь он не знал, что мылся я не просто ежедневно, а по два, а иногда по три или по четыре раза в день. У меня не было никаких проблем с потовыделением. Просто я каждый день подвергался позорным унижениям, а в душе чувствовал себя свободным. Не знаю, с чем это связано, но каждый раз, заходя в душ, я чувствовал, что смываю с себя дерьмо, которое на меня вылили. И мне становилось легче.
Правда, однажды, опять же в субботу, я зашёл в душ утром, пока все ещё спали. Я забыл, что Игорь в это время обычно уходит на тренировку по пейнтболу, – он серьёзно занимался этим спортом и даже преуспел в нём. Их команда «Эхо» занимала первое место в России и третье на чемпионатах мира: об этом свидетельствовали многочисленные дипломы, медали и кубки, которыми были украшены стены и полки в его кабинете. Так вот, в этот день он проспал. Я зашёл в душ и успел намылиться, когда Игорь заколотил в дверь:
– Вылезай!
Я принялся быстро смывать с себя гель для душа, однако в этот момент дверь открылась: Игорь открыл её консервным ножом. Он распахнул душевую кабину, вытащил меня, мокрого и в мыле, за шею и вышвырнул из ванной.
– Я сказал: вылезай, урод! – крикнул он и захлопнул дверь у меня перед носом.
Я даже не успел взять полотенце, чтоб вытереться. Прошло две секунды, дверь снова открылась. Я думал, Игорь даст мне моё полотенце, но вместо этого мне в лицо прилетели мои тапочки. Прикрывая ими наготу, я побежал в свою комнату, где нашёл маленькое полотенце для лица и кое-как вытерся им. Второй раз в ванную я пошёл, когда Игорь уже уехал.
Когда я только переехал на Светлогорский проезд, я думал, что сейчас мы все заживём как одна семья, что мама будет любить меня, словно мы всегда были вместе, а Игорь… нет, я не думал, что он будет любить меня, как родного сына. Но я надеялся, что он примет меня как своего. Но я видел, что в их счастливой семье я словно бы несколько лишний. Как-то я спросил у мамы, зачем она забрала меня, если я мог жить у бабушки.
– Потому что у бабушки ты бы совсем распустился, и неизвестно, к чему бы это привело, – отрезала мама.
– Но ведь я же для вас чужой, – заметил я.
– Ты не чужой. Просто из-за тебя Игорь всё время немного нервничает.
– Но что я такого сделал?
– Это не ты, а твой дядя. Если бы Гриша, которого ты так любишь, не был бы таким заносчивым, мы жили бы намного дружнее.
– А что сделал дядя Гриша? – удивился я.