«Три минуты. Так мало. Мне нельзя медлить!»

Вскинув клинок, я выскочил вперед, почти в упор к самым первым гоблинам. Я занес его и меч далеко за правое плечо, чтобы дать больше пространства для удара. Я надеялся, что этих усилений хватит, чтобы вынести хотя бы часть гоблинов и выиграть нам пару минут для перегруппировки.

— Рассечение! — прокричал я, описывая обоими оружиями перед собой дугу.

С лезвий моего оружия сорвалась световая дуга, такая же, какая была нацарапана на камне, из которого я получил это умение, и пролетела вперед, далеко в темноту.

В эту же секунду стены пещеры окрасились в багряно-красный цвет, меня обдало теплой, но чрезвычайно вонючей жидкостью. Всех гоблинов, что находились в зоне нашей видимости, а возможно и дальше, буквально взорвало от удара волны, раскидывая вокруг ошметки мяса и внутренних органов.

Краем глаза я заметил затухающую надпись: «Крит. урон» и несколько уведомлений от системы.

Удар отнял у меня около двух процентов от общего здоровья, такова цена за отсутствие маны. Элли вежливо напомнила, что мой запас здоровья опустился слишком сильно, однако полоска не стояла на месте, она медленно наполнялась. Все благодаря усилениям от тотемов Тивора и «Последнему рубежу»

Я окинул взглядом своих союзников.

У Наины очень заметно дергался глаз. Интересно, чего это она.

Ригель и Дан были сильно ранены. Первый потерял очень много крови, но все еще стоял на ногах. Но Тивор…

Одна из стрел торчала из его глазницы, а сам он навсегда замер в неестественной позе, все понимали, что времени оплакивать товарища нет, а лишь надеялись не присоединиться к нему, а в лучшем случае вынести его наружу и достойно похоронить.

Я подбежал к Ригелю и помог ему сесть, он весь истекал кровью. У Дана ситуация была получше, его покрывало пусть и множество, но мелких ранений. Наина наконец очнулась и принялась помогать обрабатывать раны.

— Что это была за сила Отто? Неужели ты был настолько силен и скрывал это от нас? Почему ты сразу этим не воспользовался? Тогда Тивор… Тивор был бы… — Дан переходил на крик и срывался.

Я не отвечал, просто не знал, что сказать. Остальные так же молчали.

「Таймер 1:40」