Подписывая протокол, француз заявил: «Если бы не случай, вы бы меня не поймали».
«Ошибаетесь, — ответил ему тогда Дзержинский, — дочь ваша потеряла сверток действительно случайно, но красноармеец не случайно обеспокоился и задержал ее. Именно в том, что это не случайно, — сила ЧК»[30].
В годы Великой Отечественной войны слова Феликса Эдмундовича Дзержинского подтверждались не раз.
…В мае 1942 года вечером у дежурного в Воронежском управлении НКВД раздался телефонный звонок. Взволнованный женский голос просил помочь связаться с оперативным работником Управления Александром Васильевичем Синяковым.
— Звонит Денисова, — торопливо говорила женщина, — возможно, вы не помните меня. Несколько дней назад в нашем домоуправлении я выписывала вам справку.
— Помню, — ответил Синяков.
— Если можете, прошу вас или другого работника как можно быстрее прийти ко мне на квартиру.
Синяков тотчас отправился к Денисовой. Она рассказала ему, что, возвращаясь с работы, увидела на скамье около дома мужчину в темной шинели, похожей на железнодорожную. Когда открыла дверь своей квартиры, мужчина назвал ее по имени и попросил разрешения войти. Не подозревая ничего плохого (к ней часто по роду работы приходили жители домов), Денисова впустила его и спросила, чего он хочет. Незнакомец протянул ей записку, сказал, что это привет от мужа. Записка действительно была написана рукой мужа, от которого не было вестей семь месяцев.
— Значит, он жив! — обрадовалась женщина.
— Да, читайте.
В записке излагалась просьба помочь этому человеку. Незнакомец рассказал, что служил в армии вместе с ее мужем, они убедились в бесполезности войны с немцами и добровольно сдались в плен. Он попросил ее достать справку о том, что его документы — паспорт, военный билет и броня об освобождении от воинской обязанности — находятся по месту жительства, и по возможности, завтра же подобрать временную квартиру.
На следующий день наблюдавшие за квартирой Денисовой чекисты заметили, что незнакомец не решился войти в квартиру. Во дворе одного из частных домов он встретился с напарником, в руках которого был вещевой мешок, оба пошли к станции Придача, где в это время происходила интенсивная эвакуация оборудования воронежских заводов, строились оборонительные сооружения.
Чекистами было принято решение: задержать подозрительных людей. В вещевом мешке у них оказались приемопередающая портативная радиостанция, оружие, большая сумма советских денег…
Подозрительные оказались очередными фашистскими шпионами. Абвер просчитался. Там, за линией фронта, в лучших разведшколах рейха, не учитывали того обстоятельства, что со шпионами будут бороться не только чекисты, но и все советские люди.
На первом своем заседании 26 октября 1941 года городской Комитет обороны принял обращение к воронежцам, в котором призвал их
«вести беспощадную борьбу со шпионами, диверсантами, провокаторами, саботажниками, мародерами, грабителями, спекулянтами, сеятелями панических настроений и оказывать в этом активнейшую помощь и полное содействие органам власти в целях превращения Воронежа в крепость, способную достойно выдержать любое испытание войны»[31].
Обком ВКП(б) и Управление НКДЦ совместной директивой обязали секретарей райкомов партии и начальников районных аппаратов НКВД начать комплектование партизанских отрядов, подбор патриотов для подпольной работы.
К лету 1942 года было создано 158 партизанских отрядов, 81 подпольный партийный комитет. Для работы в тылу врага осталось около 4 тысяч человек, большинство из них коммунисты и комсомольцы. В тайники закладывалось продовольствие, оружие и боеприпасы.
Из резерва Политуправления Юго-Западного фронта в распоряжение Управления НКВД прибыло десять кадровых военных для назначения командирами и комиссарами отрядов.
Управлением НКВД переброшено во вражеские тылы 4 партизанских отряда и 10 разведывательных групп, которые пустили под откос 4 вражеских эшелона, взорвали мост и склад боеприпасов противника, уничтожили 258 фашистов, 12 предателей.