Приказывали им забыть что-нибудь — они забывали, будь то хоть родная мать. Приказывали исполнить что-то — они не ели, не пили и не спали, пока приказание не бывало в точности исполнено. Иногда чародей забавлялся, заставляя несчастных поверить, что они тонут, или охвачены со всех сторон пламенем, или их атакуют змеи, и гнусно смеялся, наблюдая за муками и метаниями своих жертв. Силу его волшебства стократно увеличивал некий магический хрустальный шар, который должен был находиться возле чародея, и размещаться повыше — поближе к небесам.
Поэтому сразу, как только была захвачена власть, и маг подчинил себе всех в замке, он затащил этот шар из тайника в лесу у стен замка, где прятал его до времени, под самую черепицу самой высокой башни замка. И почти неотлучно находился неподалёку от него, спускаясь к своим рабам лишь на несколько часов в день: раздать приказы по управлению королевством, проследить, чтобы в замке была свежая еда и всё необходимое, поунижать, теперь своих (уже и без того достаточно униженных) придворных, и, конечно, выбрать очередную партнёршу на ночь.
Её он уводил наверх, в свои «возвышенные» апартаменты, оставляя под гипнозом, или освобождая от чар — в зависимости от своего настроения, и того, насколько сильное впечатление произвела на него красота жертвы. Если он хотел подвергнуть девушку изощрённым издевательствам и унижениям, он начинал делать это даже при всех, ещё не уведя бедняжку из главного зала замка, где вершил суд и расправу.
Иногда, если маг оставался доволен жертвой, он отпускал её утром — нет, не из замка, а только в специально оборудованные комнаты с решётками на окнах — новый застенок. В противном же случае её тело утром подбирали слуги с брусчатки внутреннего двора замка, тщательно замывая затем следы крови…
Взамен «использованных» красавиц, новых постоянно подвозили отряды специально обработанных и вымуштрованных слуг, привезённых магом с собой из неведомых стран, и редко остававшихся в замке больше, чем на одну ночь — где эти негодяи поневоле искали своих жертв, и как происходило похищение бедняжек, никто не знал. Да и не мог знать — расспрашивать их было бессмысленно да и запрещено.
Лиана, если и помнила что-то ещё в добавление к рассказу матери, поведать об этом всё равно не могла. Но она готова была в любой момент провести Конана к замку кратчайшим путём.
Выбравшись наружу из затхлой тесноты полуизбушки-полуземлянки, Конан вдохнул полной грудью чистый лесной воздух. Покачал в раздумьи головой. Отвязав верного коня, он обернулся к королеве, провожавшей его, стоя в дверях:
— До встречи, ваше Величество! Не могу сказать, сколько времени мне понадобится, чтобы разделаться с мерзавцем, но будьте уверены: он своё получит! Надеюсь, его смерть разрушит злые чары, и вы снова предстанете перед нами во всём блеске вашего величия и красоты!
— Спасибо, Конан! — горько усмехнулась королева, — Я знаю, на свете нет рыцаря, равного тебе — как по части уничтожения чародеев, так и по части говорить комплименты… Мы верим в тебя, ты должен победить, но к старому возврата нет: если у Керхии и будет снова Королева, то это будет Лиана. Я же не смогу после всего случившегося собраться с духом и силами, чтоб снова принять на плечи бремя Королевской власти…
Нет, я отлично осознаю: моё время ушло! — глубокий вздох многое сказал Конану.
— А сейчас прощай! Удачи тебе! Мы будем молить за тебя Богов!
— Прощайте и вы, ваше Величество! — пересилив себя, Конан всё же улыбался, — хоть и знал, что она не видит его, — А я всё же верю, что вы ещё сядете в седло! Вы — мужественная и волевая женщина. И вы нужны своим подданным. Так что берегите себя! И спасибо за добрые слова. Помощь Богов, конечно, не помешает… Но — вы-то помните… — он выразительно похлопал по рукоятке верного меча. Шакира, услыхав это, усмехнулась. На морде — или лице? — Лианы тоже промелькнуло что-то вроде улыбки.
Когда они с Рыжим и Лианой вот-вот должны были скрыться за стеной леса, Конан оглянулся. Он знал, конечно, что королева его не видит, но всё равно поднял руку в прощальном приветствии. Словно почувствовав это, она помахала в ответ.
Лиана долго и осторожно вела его по лесу. Кажется, они действительно прошли не меньше двенадцати миль. Только на закате перед Конаном замаячили в просветах меж деревьями отливающие багровым в тревожном свете уходящего солнца, стены и высокие башни замка Рэдволд, бывшей загородной резиденции королевы. А ныне — тюрьмы для её друзей, приближённых, и слуг.
Нет нужды подробно останавливаться на его внешнем виде и внутреннем устройстве — он ничем оригинальным не выделялся среди сооружений подобного рода, и даже сам Конан жил в похожем, разве что чуть более обширном и укреплённом. Да оно и понятно: на свой замок варвар сил не пожалел. Положение обязывало.
Всю дорогу Конан напряжённо думал — правильно ли он поступает, пытаясь всё сделать в одиночку. Ведь он уже не мальчик, и даже не юноша — он зрелый мужчина, Король.
А Король должен прежде всего думать — думать, как сделать любое дело так, чтобы не было нанесено вреда Государству, которым он управляет, и подданным, и близким, за которых он несёт ответственность.
Поэтому личные амбиции и эмоции отходят на второй план.
Поможет он своей стране, если погибнет, или будет заколдован?
Вряд ли! Но, с другой стороны, на путь домой и поход его армии к этим местам уйдёт драгоценное время — не меньше недели. Да и что может сделать армия, если не обеспечена действенная защита от волшебства, и за милю от логова врага все его воины подпадут под действие гипноза?! Ведь вряд ли маг хоть на миг «выключает» свой шарик — он будет просто растерзан очнувшимися! Нет, так рисковать своими людьми было бы глупо и непростительно для Короля.