Забрался сюда Конан, конечно, зря. Но что-то — не иначе, древний инстинкт Охотника, Воина, искателя Приключений и Сокровищ — потянул его, как магнитом, сюда…

Уж больно захотелось вдруг тряхнуть стариной, выбраться куда-нибудь одному. Без шумной пышной свиты, положенной ему, как могущественному королю, и, если быть до конца честным, подчас сильно раздражавшей его. И поразмять, как говорится, на приволье, старые косточки. Погулять в одиночку… Поискать, как встарь, приключений?

Или… просто отдохнуть от всех?

Не ощущал ли он иногда смутную ностальгию по тем светлым и беззаботным временам, когда он был просто Конаном — Варваром из варваров, простым искателем добычи и приключений. А не верховным владыкой крупнейшей западной державы, ответственным за свой народ, за свою страну, за свою Королеву?

Не ощущал ли он какой-то чужеродности всей этой придворной мишуры, и обязанностей, своей вольнолюбивой натуре? Не бурлила ли в нём кровь, когда он через окна великолепного дворца смотрел вдаль — туда, за горизонт. Где призраки дальних стран и небывалых приключений, быть может, ждали ещё его, и удивлялись — не иссяк ли в нём дух вольного охотника, воина, борца со злом и насилием? Не стал ли он… администратором и бюрократом?

Может, маленькие дорожные происшествия, с которыми он надеялся уж как-нибудь справиться, помогли бы ему скрасить такую рутинную и постылую официозную жизнь, и работу Короля? Заставили бы замолчать тот странный, зовущий, голос?..

Конан, конечно, скромничал. Ему и сейчас были по силам любые приключения и происшествия. Вряд ли на пространствах так называемого «цивилизованного» мира, да и за его пределами, нашёлся бы воин, равный по силе, опыту и уму сорокалетнему королю Аквилонии.

Любимая жена Зенобия и малютка Конн дома с нетерпением и подлинной любовью ждали, когда же у мужа, и папочки-непоседы пройдёт очередной приступ тяги к приключениям и путешествиям. А дела он спихнул на верных друзей-министров.

И вот, после недельного однообразия на безопасных — стараниями самого же Конана и его гвардии — дорогах, хоть какое-то, но — происшествие!

Так как не было сомнений, что львица или заколдована, или чего-то ждёт, и хочет от него, он спешился, не выпуская, впрочем, меча из руки, и, отдав Рыжему короткую команду, подошёл к лежащей всё так же посреди просёлка, большой кошке.

Та взглянула, наконец, прямо ему в лицо.

О, какие у львицы выразительные глаза! И огромные! Как она смотрит… Прямо-таки с мольбой. Да, ей явно нужна его помощь! И… Вряд ли это простая львица.

— Ты понимаешь человеческую речь? — спросил Конан на всякий случай.

Львица усиленно закивала головой. Так, с этим понятно. Львицы не умеют разговаривать.

Во всяком случае, обычные львицы. А он и не сомневался, что эта — необычна. Ладно, продолжим.

— А говорить можешь? — снова кивание, но уже отрицающее. Уж не заколдованный ли человек перед ним? Даже если и так, главное сейчас не это.

— Тебе нужна моя помощь? — О, да! Кивание и взгляд через плечо.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал?

Она порывисто вскочила и бросилась в гущу леса, сквозь деревья и кусты, умоляюще оглядываясь на него, затем вернулась, и снова кинулась в непроходимый бурелом, тяжело дыша и поскуливая, словно собака — таких звуков от грозного огромного зверя он никак не ожидал!

Ну что, очередная волшебная западня?..