— И не должны, — прорычал он. — Он маменькин сынок. Госпожа Клементс отправила его в одну из модных школ, где он провел большую часть своей жизни. Женоподобный типчик. Хочет стать музыкантом! Музыкант! Ха!

— Ну и что? — требовательно спросил я.

Крутой Клементс разом напрягся, распух, чавкая, стал жевать сигару, словно лошадь кактус.

— Ну и что! — наконец взревел он. — Сын Крутого Клементса проведет жизнь, играя на арфе? Я хочу, чтобы он был похож на меня! Хочу сделать из него человека. Хочу…

— Ну хорошо, — в нетерпении перебил я его. — Но я-то тут при чем?

— Я хочу, чтобы вы поняли, — продолжал Крутой, словно не расслышав моего замечания. — Он не играет в футбол, не плавает в бассейне, не прыгает в окно, ни пьет виски… не делает ничего такого, что любой мальчишка вытворяет в его годы. Он не ввяжется в драку и к бизнесу никогда никакого отношения иметь не будет… Его воспитали мягкотелым. А он должен был пробивать себе путь в жизни, как я в свое время. Должен был бы быть жестким, как я!.. А не так давно он хотел было жениться на дочери бухгалтера, который беден, как индеец в резервации… Хорошо, что я вовремя застал его с этой Глорией Свифт.

— Ну, женитьба может стать хорошей школой жизни, — неуверенно протянул я.

— В том, что Глория больше не станет пытаться выйти за него замуж, я уверен, — продолжал Крутой. — Но не это главное. Дело в том, что я хочу, чтобы вы с друзьями отправились в круиз по Калифорнийскому заливу, взяли его с собой и сделали из него человека.

— А может, Гораций не захочет ехать с нами, — заметил я.

— Поедет как миленький, — заверил меня Крутой Клементс, нахмурившись. — В случае чего, убедите его.

— Шанхайским способом? — поинтересовался я.

— Проще говоря, — продолжал Крутой Клементс, не замечая моих слов, — я заплачу вам тысячу, все расходы по круизу и предоставлю яхту. Она сейчас стоит на Причале Хогана. Я хочу, чтобы вы выбили все романтические идеи у него из головы. Сделайте матроса из этого сопляка. Пусть у него на руках появятся мозоли. Пусть мускулы поднакачает. Пусть забудет все это барахло — книги там всякие и музыку. Сделайте из него человека такого, каким был я в его возрасте.

— Какой вздор, — фыркнул я. — Меня от этого аж тошнит. Ты что возомнил, что у тебя репутация крутого парня? Но, по-моему, ты и сам в это веришь. Но я-то тебя знаю. Ты же сам никогда в жизни ничего не делал своими руками. И мозолей у тебя нет. В детстве у тебя был хороший старт. Ты тогда устраивал бои между продавцами газет в конюшне своего старика! Свой путь в жизни! Ты-то сам все выдурил. Ты выбрал слишком кривую дорожку, чтобы кого-то учить.

Его глаза чуть из орбит не повылазили, пока он слушал меня. Похоже, ему и сказать-то было нечего. А я продолжал:

— А теперь всего лишь потому, что ты считаешь, что этот парень не соответствует твоему мировоззрению, ты хочешь, чтобы мы похитили его, а потом, избивая и унижая, заставляли работать? И таким образом ты думаешь перевоспитать его, вбив ему в голову различные дурацкие идеи и амбиции только потому, что, по твоему мнению, он не крутой и не имеет репутации забияки, которую имеешь ты, что само по себе большое заблуждение… Я в этом не участвую.

— Деннис, подумай о бабках! — взмолился один из моих приятелей.

— Подумай о душе, — ответил я, стараясь держаться как можно галантнее. — Если он решил всенепременно обстряпать это грязное дельце — пусть ищет героев. Я пас!

— Но, Дорган! — взмолился Крутой Клементс. Теперь он разминал сигару в пальцах.

— Ничего делать не стану, — уперся я. — К тому же в настоящее время я занят. У меня есть работа. Билли Долан из «Трибьюн» дал вчера мне задание посетить тренировочные залы Быка Клантона и Флеша Рейнольдса и записать мои впечатления. И я слышал, что он распорядился, чтобы мои заметки подготовили в печать, и они были напечатаны вот тут.

Я с гордостью вытащил из кармана экземпляр «Трибьюн» и, открыв нужную страницу, продемонстрировал статью. Видели бы вы, как от удивления вытянулись лица моих друзей.