Еще карфагеняне конца IV в. до н. э. пришли как-то в мимолетное соприкосновение с Корву, самым далеким из Азорских островов. Этот факт, неоднократно подвергавшийся сомнению, доказан теперь благодаря новейшим нумизматическим изысканиям (см. т. I, гл. 19). Но людям средневековья острова Флориш и Корву определенно не были известны до 1450 г. Предположение, что они упоминались на портуланах XIV — начала XV вв., несомненно, было заблуждением, как уже доказано в гл. 147. Королевская грамота от 1439 г. (см. гл. 165) не оставляет никаких сомнений в том, что тогда были известны только семь Азорских островов. В другой королевской грамоте, от 10 марта 1449 г.[612], тоже говорится только о семи Азорских островах, а Флориш и Корву не упоминаются. Это может служить убедительным доказательством, что два западных острова к тому времени еще не были открыты. Предположение Кандидо Лузитанского, высказанное в 1758 г., что якобы Корву был открыт до 1447 г., несостоятельно[613]. Еще Канту заявил[614], что эта гипотеза «не заслуживает никакого доверия». Но и догадка Пешеля, будто открытие Корву относится к 1442 г., не подтверждена никакими доказательствами и представляется абсолютно произвольной, если только мы не имеем здесь дела просто с опечаткой и вместо 1442 г. должен стоять 1452 г.[615] Этот год Гумбольдт считал подлинной датой открытия[616]. Однако и его предположение недостоверно, как будет показано ниже. Кордейру сообщил в 1717 г., что год открытия Флориша и Корву неизвестен[617]. Трудность заключается в том поразительном и прискорбном факте, что никто из современников открытия не сообщает об обнаружении Флориша и Корву[618]. 1452 г., принятый большинством исследователей за дату открытия, получен лишь в результате умозрительных рассуждений, основанных на одном весьма неопределенном сообщении, которое восходит к Колумбу. Только в написанной в середине XVI в. «Жизни адмирала» можно прочесть приведенную выше историю. Согласно этой версии, кормчий Педро де Веласко будто рассказывал Колумбу, что он однажды, за 40 лет до открытия Америки, вместе с Диего Тьене, выйдя из Фаяла, стал искать «остров Семи городов». Корабль прошел 150 лиг (900 км) на запад, не видя земли, но когда моряки повернули назад, то нашли якобы остров Флориш. Они направились тогда далее на северо-восток к Ирландии и «сделали при этом некоторые наблюдения, из которых заключили, что дальше на западе должна быть земля». Отсюда как будто следует, что они догадывались также о находящемся поблизости Корву. Сообщение это, само по себе очень неопределенное, мало пригодно для выяснения исторической правды. Однако не нужно делать его еще более нелепым, как это пытался Кортизан, следуя полету своей фантазии. Он полагал, что моряки повернули не на северо-восток, а на северо-запад, и земля, которую они надеялись там найти, была… Ньюфаундлендом[619]. Итак, мы снова имеем дело с версией о «доколумбовом открытии Америки» португальцами.

Пожалуй, можно признать, что кормчий Веласко вместе с Диего Тьене (Диогу Тейви или Тейди) нашел остров Флориш, а предположительно и Корву. Но дата этого события неточна: «40 лет» до открытия Америки можно рассматривать только как самое грубое приближение. А что касается 1452 г., то эта дата совсем невероятна. Ведь в этом году Тейви начал строить на Мадейре сахароварню, что доказано документами[620]. Строительство, несомненно, потребовало от Тейви больших усилий, и в том году у него не было времени для рискованной поисковой экспедиции в океане.

Однако мы можем вполне определенно констатировать, что только 50-е годы XV в. были подходящим периодом для открытия. Самой точной предельной датой, до которой должно было произойти это событие, представляется нам 1460 г., так как в этом году принц Генрих, незадолго до своей смерти (13 ноября), составил завещание[621], в котором перечислены все принадлежавшие ему Азорские острова (см. стр. 181), в том числе Флориш (под названием Сан-Томаш) и Корву (под названием Санта-Эйрия). Но предельной датой, до которой состоялось это открытие, следует считать 1453 или 1454 г., и вот по каким соображениям.

12 марта 1450 г. принц Генрих дал фламандцу Якобу из Брюгге разрешение на колонизацию Терсейры[622]. Якоб прежде всего отвез скот на переданный ему остров и затем занялся вербовкой колонистов. Но среди португальцев он желающих не нашел и привлек на остров в основном своих соотечественников, фламандцев. Сначала Якоб отправился с ними на Мадейру и именно там познакомился с упомянутым Диогу Тейви. Он подружился с Тейви и уговорил его вместе отправиться на Терсейру. Следовательно, оба они не могли попасть на Терсейру раньше 1453 г. Пока Тейви там обосновался и смог заняться морскими экспедициями, должен был пройти по крайней мере еще год. Автор этих строк считает, что открытие Флориша и Корву вряд ли могло быть совершено ранее 1454 г.; скорее всего, оно состоялось позже.

1452/53 г., который раньше большинство исследователей считали датой открытия Флориша и Корву, был поставлен под сомнение еще Канту[623]. Этот исследователь ссылался на приведенную ниже (гл. 189) королевскую грамоту, согласно которой Тейви только «недавно» («роuсо ha») открыл некие острова. Поскольку грамота была составлена в 1474 г., ясно, что в ней никак нельзя было назвать «недавним» открытие, которое было совершено за 22 года до этого. Однако еще не ясно, можно ли вообще относить грамоту 1474 г. к островам Флориш и Корву (см. гл. 189).

Этот вывод как будто противоречит приведенной выше королевской грамоте от 20 января 1454 г., по которой остров Корву подарен королем Аффонсу в собственность его дяде герцогу Браганса. Многие склонны считать эту грамоту безукоризненным доказательством того, что в январе 1454 г. остров Азорского архипелага Корву был уже найден и что, следовательно, его открытие совершено, как полагал Гумбольдт, в 1452–1453 гг. Автор, однако не может считать это доказательство решающим. Три подозрительные детали вызывают весьма сильные сомнения в том, можно ли вообще отождествлять остров, подаренный в 1454 г. герцогу Браганса, с тем, который в наши дни носит название Корву.

Завещание Генриха доказывает, что в 1460 г. именно сам принц был единственным владельцем всех девяти Азорских островов, включая Корву. Возможно ли это, если тот же Корву был подарен герцогу Браганса еще в 1454 г.? К одному неразрешимому противоречию присоединяется еще и другое. Принц Генрих, который имел право давать названия всем землям, открытым по его распоряжению, именовал нынешний остров Корву Санта-Эйрией, в честь португальской святой Эйрии (Ирин, Ирины), которая, как говорят, была убита в 653 г. Предполагают, что в честь той же святой был назван и город Сантарен; ее память отмечается 20 октября[624]. Попеременно с другим названием — Сантана (Санта-Анна) — нынешний остров Корву в течение первых десятилетий после его открытия не носил никаких других наименований, кроме данного принцем Генрихом! Отсюда совсем непонятно, как мог король прийти к мысли еще при жизни Генриха подарить герцогу Браганса остров, принадлежавший его дяде и названный им Санта-Эйрия, переименовав его в остров Корву. Это тем более невероятно, что король Аффонсу в грамоте от 3 декабря 1460 г., составленной на семь лет позже (см. стр. 163), нынешний остров Корву, после смерти его владельца Генриха обозначает тем же названием Санта-Эйрия, которое дал ему великий принц[625]. Далее, как можно себе представить, чтобы тот же самый остров, который король под названием Корву подарил в 1453 г. герцогу Браганса, он в 1160 г. мог еще раз отдать инфанту дону Фернану под именем Санта-Эйрия?

К этим двум сомнительным моментам присоединяется третий, имеющий решающее значение. Ни в хронике Азурары об открытиях принца Генриха, заканчивающейся 14 февраля 1453 г. (14541)[626], ни в истории открытия Азорских островов Диогу Гомиша, которая доведена до 1457 г., ничего не сообщается о Флорише и Корву! Как это могло бы случиться, если бы Корву еще 20 января 1453 или 1454 г. был официально передан во владение определенному лицу?

На это имеется только одно объяснение: пожалованный королем герцогу Браганса остров Корву никак не мог быть нынешним Корву из Азорской группы. Правда, последний был найден примерно в то же время, по по крайней мере в течение первых трех десятилетий после его открытия назывался не Корву, а Санта-Эйрия или Сантана (Санта-Анна)! У автора возникает сильное подозрение, не подарил ли король герцогу Браганса известный по многим старинным морским картам мифический остров, который назывался то Корби-Марини, то Корийос, то Корис-Маринис и т. д. (см. т. III, гл. 147), прежде чем настоящий остров был открыт, возможно, когда еще только собирались отправиться на его поиски?

Король Аффонсу любил дарить еще не открытые острова. В этом отношении он был столь же щедр, сколь и опрометчив. Подобные подарки приносили честь и радовали его приближенных, а самому королю ничего не стоили. Так, 10 декабря 1457 г. он подарил инфанту Фернану острова, которые еще только предстояло открыть (quaesquer ilhas, que despots d"esta se acharem)[627]; затем тому же самому инфанту король пожаловал 29 октября 1462 г. остров, который некий Гонсалу Фернандиш будто бы видел северо-западнее Канарской группы, не вступив на него. Такого острова вообще не существует[628]. Другой фантастический остров, который якобы видели в архипелаге Зеленого Мыса, по ту сторону от Сантьягу, 12 января 1475 г. получила в качестве подарка, переходящего к ее потомкам, сестра короля донна Бритиш[629]. Таким же образом передал король и права собственности на фантастические острова Аитилшо, остров Семи городов (см. гл. 189) и Жезу-Кришти (см. стр. 163). Еще в XVI в. легендарный остров Брандана (см. т. II, гл. 79), который впервые появился на Хересфордской карте в 1260 г.[630], а затем фигурировал на всех средневековых картах Атлантического океана, был передан во владение некоему Луишу Пердигону[631]. Когда Мундуш Фуртаду ди Мендонса, житель острова Грасьозы, сообщил королю Мануэлу, что он якобы открыл вблизи Азорской группы еще два других, до тех пор неизвестных острова, они были немедленно подарены ему 23 августа 1519 г. без более тщательной проверки[632]. Как говорит ярл Скуле в драме Ибсена «Борьба за престол»: «Легче всего отдать то, чего нет у самого»[633].

Средневековые правители сильно поддавались подобным иллюзиям относительно мнимых открытий и с готовностью принимали воображаемое за действительность. Весьма показательно, что в 30-х годах XVI в. король Кастилии направил к папе особого посла с письменным сообщением о том, будто недавно открыты в числе других ненаселенных островов и «остров Бразил, который, как говорят, расположен к западу от Лиссабона и необитаем»![634]

Итак, все говорит за то, что подаренный герцогу Браганса Корву был не нынешним островом Азорского архипелага, а воздушным замком, сказочным островом «Корби-Марини», фигурировавшим на старинных морских картах. Его искали в океане уже восточнее, а не западнее Азор. Королевскую грамоту от 20 января 1454 г. нельзя рассматривать как доказательство того, что остров Корву был уже тогда известен. Это определенно следует из сообщения Диогу Гомиша, что в 1457 г. знали только о семи Азорских островах. Несомненно, оно заслуживает большего доверия, чем сомнительная грамота.

В дарственных грамотах той эпохи почти всегда, если открывались подлинно новые земли, более точно излагались обстоятельства их открытия, сообщалось имя открывателя и местоположение пожалованного объекта. Но в грамоте, пожалованной герцогу Браганса, говорится только об «острове по имени Корву». Поэтому вполне вероятно, что неоткрытый остров был подарен прямо, так сказать, с морской карты.

Позднее вообще никогда не упоминалось о пожалованном острове Корву. Как доказано, герцог Браганса никогда не интересовался азорским Корву, который был определенно известен, самое позднее, с 1460 г. Отсюда следует, что герцог вообще не считал его своим владением. В начале XVI в., когда остров сменил свое старое название Санта-Эйрия на новое, его сочли уже пожалованным герцогу Браганса в 1453 г. Однако Фруктуозу, азорский хронист того времени, выразил по этому поводу свое удивление: «Герцог не тратил труда на колонизацию острова, ибо он оставался совершенно заброшенным и пустынным, как и в то время, когда был ему пожалован»[635].

Нельзя предположить, чтобы герцог пренебрег королевским пожалованием. По всей видимости, он просто никогда не думал, что у него есть владения на Азорах. Если он вообще когда-нибудь пытался вступить во владение своим Корву, то, вероятно, искал его к востоку от Азор, в районе, лишенном островов, и, разумеется, не нашел.

Переименование острова Санта-Эйрия, или Санта-Анна, в Корву произошло, кажется, довольно поздно. Карта Солиго, по неоспоримым доказательствам Руге, могла быть составлена не ранее 1485 г.[636], а возможно, даже 1489 г.[637], так как на ней показаны два надрана[638], воздвигнутые Диогу Каном, и она доведена до 13° ю. ш. Во всяком случае, на ней нет названий Корву и Флориш, и оба острова по-прежнему именуются «Санта-Анна» и «Сан-Томаш». Даже на изготовленном в 1492 г. глобусе Мартина Вехайма, прожившего на Азорах четыре года, нельзя найти названий Корву и Сан-Жоржи! Отсюда определенно следует, что во время пребывания Бехайма на Азорах, около 1490 г., эти названия были еще не известны или но крайней мере неупотребительны.

Обратимся теперь к морской карте, находящейся в хранилище рукописей Мюнхенской государственной библиотеки (Cod. iconogr. 131) и опубликованной Шмеллером[639]. Эта карта, составленная между 1450–1492 гг., показывает только семь островов Азорской группы, которая названа «Insulae soils». Это все те же семь островов, которые были уже известны в 1439 г.: Санта-Мария, Сан-Мигел, Терсейра, Грасьоза, Сан-Жоржи, Пику и «Тарал», то есть Фаял [Шмеллер ошибочно считает его Флоришем]. Итак, автору этой карты еще не были известны два западных острова. Вместо них «между Insulae soils и португальским берегом», то есть к востоку от Азор, показаны два островка Корву и Лово. Снова мы имеем дело с то здесь, то там всплывающими излюбленными объектами старинных карт — Корби-Марини и Лобос[640].

Только на портулане под названием «Ginea Portogalexe», который относят к 1470–1486 гг.[641], а некоторые исследователи — к еще более позднему времени[642], мы встречаем впервые название Корву в применении к одному из островов Азорской группы. Любопытно, что оно фигурирует наряду со старым названием Корво-Марин, которое к тому же нанесено на другом месте! Самое раннее название, сходное с Флориш, встречается в булле папы Сикста IV (1471–1484) от 21 июня 1481 г. Здесь, помимо Insulis dlctis de los Acores [островов, называемых Азорскими], речь идет также об особых «Insulis florum» («островах Цветов»)[643]. Что под этим подразумевалось — не совсем ясно; вероятно, два западных острова были приняты за особый архипелаг, находящийся рядом с Азорской группой из семи островов. Нас в данном случае эта булла интересует только как старейший источник, где фигурирует название, из которого могло в дальнейшем образоваться слово «Флориш». И действительно, через несколько лет мы находим такое наименование на глобусе Бехайма (см. рис. 9). Сочетание обоих названий островов Корву и Флориш автору не удалось обнаружить ни в одном источнике, более раннем, чем рукопись Валентина Фердинанда, где среди других Азорских островов запоминается о «Ilha das frores» и «Ilha do corbo»[644]. Фердинанд собирал свои географические сведения в 1506–1510 гг. Отсюда неопровержимо следует, что окончательное отождествление Корву с фантастическим «островом Корбо-Марин», вряд ли могло произойти задолго до 1500 г. Слово «корву» значит «ворон», а «корби-марини» — «морские вороны». Но эти птицы никогда не были характерны для Азорских островов. Валентин Фердинанд, который в 1507 г., вскоре после их открытия, сделал краткое описание этого еще безлюдного острова, ничего не упоминает о морских воронах и сообщает только, что там, вероятно, в результате первой попытки колонизации принцем Генрихом «есть одичавшие домашние животные, а именно рогатый скот и свиньи»[645].

Итак, морские вороны никак не могли дать повод к названию Корву (то есть остров Ворона). Только стремление привести название объекта в соответствие со старинными морскими картами могло быть причиной окончательного переименования острова.

Но в 1485 г. еще не думали о том, чтобы как-то связать мифические острова старинных карт с Азорами. Это совершенно определенно доказывается тем, что Солиго, кроме девяти Азорских островов, поместил к востоку от них все старые фантастические острова: Корби, Конильи, Сан-Дзордзи, Вентуре, Колонби, Бразил (Бачил), Капрара и Луово (см. рис. 5). Кроме того, Солиго показал юго-западнее Азорской группы еще два больших мифических острова: Монте-Кристо [Христова гора], уже упоминавшийся выше в форме Жезу-Кришти, и прославленный остров Семи городов, который как раз во время составления карты Солиго так долго и безуспешно искали (см. гл. 189). Еще Авезак удивлялся тому, что на карте Солиго нынешний Корву называется Санта-Анна, а остров Корби-Марини показан особо[646]. Думается, что теперь можно с некоторой вероятностью сделать отсюда следующий вывод: западные острова Азорской группы примерно до 1485 г. никогда нe носили названий Корву и Флориш.