Об этом плавании, состоявшемся, видимо, в 1461 г. (по Кроуну — в 1462 г.)[666], мы, вероятно, ничего не узнали бы, если бы Кадамосто, который находился тогда в Португалии, не записал весьма надежный рассказ своего друга, писца Суэйру да Кошта, участвовавшего в экспедиции. Только благодаря итальянцу, тщательно собиравшему все географические сведения, до нас дошло сообщение о том, при каких обстоятельствах были разведаны берега Сьерра-Леоне, открыты острова Бисагуш и Шербро, а также Перцовый берег (теперь принадлежащий Либерии). У мыса Мезурадо (6°19" с. ш. в современной Либерии), самого южного пункта, достигнутого этой экспедицией, моряки очутились у входа в огромный Гвинейский залив. Береговая линия Африки здесь заметно поворачивает прямо на восток. Из этого можно было сделать вывод, что достигнут самый южный мыс Африканского континента и суда находятся у входа в Индийский океан. Заметьте, что, несмотря на это, прошло целых 10 лет до нового разведывательного плавания. Ведь уже не было в живых принца Генриха, пытливый ум которого стал движущей силой всех экспедиций.
Большие достоинства, присущие Кадамосто как автору отчетов о путешествии, проявляются и в его описании плавания Синтры. Вот что пишет по этому поводу Кроун: «Кроме обнаружения островов Зеленого Мыса, Кадамосто за два плавания не сделал никаких других открытий. Ценность его труда заключается в другом… В его описаниях нет места сказкам и сенсациям. Внимание автора было обращено на обобщения, и все свои усилия он направил на то, чтобы собрать и систематизировать сведения, полученные из различных источников»[667].
Сам Кадамосто в 1463 г. покинул Португалию и возвратился в родной город. Здесь он женился в 1466 г., а в июле 1483 г. скончался в Ровиго в 53-летнем возрасте[668]. Кадамосто, видимо, долго принимал активное участие в географических исследованиях. Вероятно, старейший из дошедших до нас печатных портуланов, опубликованный в 1491 г., составлен этим мореплавателем и взят из его наследства[669]. Как доказал Фишер, даже «Нижненемецкая морская книга», которая приобрела такое важное значение для немецких ганзейских городов, очевидно, была написана непосредственно по портулану Кадамосто[670].
Исследовательские плавания вдоль
Глава 184.
Открытие западных островов архипелага Зеленого Мыса
(1461–1462 гг.)
В то же самое время открытием этих островов занимались некоторые придворные принца Фернана. Они отыскали остальные острова. А всего их насчитывается десять, и называются они островами Зеленого Мыса, поскольку они расположены примерно на 100 лиг к западу от этого мыса. У древних географов назывались они «Счастливыми островами» (?), о чем мы подробно писали в нашей «
Всякий, кто узрит сию грамоту, пусть знает, что инфант Фернан, герцог Визеу-и-Бежа, владетель Ковильяны и Моуры и пр., Мой возлюбленный и высокочтимый брат, предъявил Нам подписанный Нами и скрепленный Нашей печатью указ, данный в Синтре 12 ноября 1457 г.[673] Этим указом Мы даровали ему и его наследникам и преемникам все острова, которые были открыты им самим или по его поручению, и в столь полном объеме, как если бы они принадлежали Нам… Подробнее они обозначены в вышеуказанной грамоте, которую названный инфант у Нас испросил. Из нее следует, что открыто было всего 12 островов, причем пять — Антонио Ноллой еще при жизни моего в Бозе почившего дяди инфанта Энрики, а именно острова Сантьягу, Сан-Филипи, Маяш [Маю], Сан-Криштован и Сал, которые принадлежат к Гвинее. Семь других островов, которые открыты названным инфантом моим сводным братом, — это Брава, Сан-Николау, Сан-Висенти, Раза, Бранка, Санта-Лузия и Санту-Антан, расположенные перед мысом Зеленым…
Дано в Тентугалле 19 сентября в год Господа нашего Иисуса Христа 1462-й; составил Алвару Лопиш[674].
В тех частях океана, обладание коими Нам разрешил Наш святой отец, недавно [
Как мы уже знаем из гл. 180, Кадамосто и Ноли обнаружили в 1456–1458 гг. только пять восточных островов архипелага Зеленого мыса, которые в наши дни носят название Сал, Боавишта, Маю, Сантьягу и Фогу. Но к западу от них находится еще одна группа из четырех больших островов: Сан-Николау, Санта-Лузия, Санту-Антан и Сан-Висенти — и, кроме того, несколько более мелких островов, в том числе сравнительно крупный Брава, лежащий западнее Фогу. Кадамосто, как уже говорилось выше, видел западные острова только в отдалении, но пренебрег ими. Ноли, по крайней мере до 1460 г., тоже не обращал внимания на западные острова. Об этом свидетельствует королевская грамота от 3 декабря 1460 г., в которой перечислено только пять островов, обнаруженных еще до 1460 г., то есть до кончины принца. Названия новых островов мы впервые находим в приведенной выше королевской грамоте от 19 сентября 1462 г. Четыре западных острова были открыты, видимо, между 1460 и 1462 гг., что следует из сообщения Барруша.
Согласно Баррушу, эти острова были исследованы «придворными принца Фернана», очевидно, когда они занялись более детальным изучением пожалованных им владений. Из них по имени назван только некий Диогу Аффонсу как самый активный участник новых открытий.
Дата открытия западных островов не сообщается, но мы можем ее установить. Выше уже отмечалось, что, как правило, календарную дату открытия можно определить, сообразуясь со святцами, так как новые страны или острова тогда любили называть по именитого святого, в день памяти которого они были обнаружены. В данном случае такой метод особенно подходит, ибо острова перечисляются как раз в том же порядке, в котором следуют друг за другом в святцах дни, посвященные соответствующим святым: Сан-Николау, самый восточный остров, видимо, был открыт 6 декабря, Санта-Лузия — 13 декабря, Санту-Антан — 17 января, Сан-Висенти — 22 января. Так же легко установить и не указанную в источнике дату той зимы, когда было совершено открытие. Дарственная грамота была пожалована принцу Фернану 3 декабря 1460 г., а новые острова впервые названы 19 сентября 1462 г. Итак, не может быть сомнения в том, что открытие состоялось в декабре 1461 — январе 1462 гг. Точную дату открытия более мелких островов (Брава, Бранка и Раза) установить нельзя. Думается, что Брава была обнаружена при других обстоятельствах. Возможно, этот остров открыл Ноли, который избрал местом жительства находящийся недалеко Сантьягу.
Но если некоторые детали теперь выяснить уже нельзя, все же в грамоте от 19 сентября 1462 г. определенно зафиксировано, что к этому времени уже были открыты все без исключения острова Зеленого Мыса, губернатором которых был назначен Ноли еще в 1458 или 1459 г.[676] Вся эта островная группа впервые появляется в 1468 г. на карте Бенинказы, которая хранится в отделе рукописей Британского музея под № 6390. Ей посвящено специальное исследование Эмильяни[677].
Самый северо-восточный остров, который ныне называется Сал, именуется так уже в грамоте от 19 сентября 1462 г. В более старых документах, от 3 декабря 1460 г., он назывался иначе, а именно Лана, Вскоре по неизвестным причинам он был переименован.
Мы находим, правда, еще название Лана в несколько преобразованной форме Лоно в странной дарственной грамоте от 19 февраля 1462 г., которую король Аффонсу пожаловал дворянину Вогаду. Очень возможно, что Лана и Лоно одно и тоже название, которое в менее отчетливых рукописях было прочитано неправильно.
Удивительно, что наряду с Лана (Лоно) в той же грамоте об острове Капрарии говорится как о «недавно найденном», и он тоже пожалован Вогаду. Еще Фрейташ[678] обратил внимание на совпадение этого названия с Капрарией, упоминавшейся Плинием, которую отождествляют с Фуэртевентурой (см. т. III, гл. 138 и 143)[679].
Однако на старинных морских картах XIV и XV вв. «фантастический странствующий остров», именовавшийся Козьим (Капрария, Кабрас и т. д.), помещался почти всегда рядом с другим блуждающим островом — Лоно, Лово или Лобо. Это название первоначально возникло в Канарской группе, а затем по воле составителей морских карт начало различными маршрутами странствовать по океану (см. т. III, гл. 147). Подаренный королем Аффонсу в 1462 г. остров «Лоно», несомненно, тождествен «Лобо» или «Лово» морских карт, что при данных обстоятельствах можно считать твердо установленным[680].
Какой именно остров король Аффонсу намеревался подарить дворянину Вогаду, не ясно. Оба острова — как Капрария, так и Лобо, или Лово, — в действительности относились к Канарской группе. Хотя Испания считала Канарские острова своим владением, Португалия отнюдь не отказалась от притязаний на этот архипелаг. Ведь еще в 1424 г. португальцы под командой Фернана ди Каштру отправились в военную экспедицию для захвата Канарских островов[681]. Да и папа Евгений IV санкционировал захват этих островов своей буллой от 31 июля 1436 г.[682] Принц Генрих 3 февраля 1446 г. получил от короля Аффонсу поручение отправиться на Канарские острова[683] и 9 марта 1448 г. даже назначил рыцаря Масиоти правителем острова Лансароте[684]. Португалия отказалась от своих притязаний на Канарскую группу только по Толедскому договору от 6 марта 1480 г.[685] Отсюда можно было бы сделать вывод, что король Аффонсу собирался в 1462 г. подарить дворянину Вогаду два острова из Канарского архипелага.