Над землянами измывались с утра до вечера. Занимались пытками Инспектор и его подручная по имени Бара — красивая женщина ростом за два метра, её роскошные огненно-красные волосы доходили до пояса, но она не стягивала их, и они развевались плащом. Больше таниан на вилле не водилось.

У таниан стояла задача — подготовить землян к выполнению задания, забить в их мозги в кратчайшие сроки (а их сократили до минимума — время не ждало) огромный массив информации. Какие использовались методы обучения — об этом можно было только гадать. Во всяком случае у друзей возникало ощущение, что им на мозг как на чистый лист бумаги записывают необходимые сведенья — язык Химендзы, историю, правила поведения и пользования вещами. А так же всякие премудрости, которые вполне годились в программу любой приличной шпионской школы.

В немногое свободное время Лаврушин, обдумывая в который раз ситуацию, вновь приходил к выводу, что более неподходящих для такой миссии людей, чем он со Степаном, ещё поискать надо. Они явно взялись не за своё дело. И назойливо крутились в голове слова песенки сталинских времён: «А конец у всех шпионов — кто провал, кто наповал». Провал тоже означало наповал. Но он уводил от себя тёмные мысли.

Химендза. Для двоих очутившихся вдали от дома землян все пути в будущее заслонила эта мрачная, обделённая милосердием планета. История её была полна крови, позора, предательств, её уделом было страдание. А есть ли во Вселенной милосердные миры, которые могут похвастаться, что у них было иначе?

Третья планета жёлтого карлика. Биосфера, период обращения вокруг оси и светила, состав атмосферы и множество других моментов — тут Химендза была почти двойником Земли. Вот только суша её представляла один огромный континент и разбросанные везде архипелаги островов. С древних времён образовалось три традиционных центра цивилизации — великие города Джизентар, Хороор и Раль-Сан-Кан. Столетиями эти государства вели между собой кровопролитные войны, но так и не смогли уничтожить друг друга. Когда драка между этими монстрами затихала, они принимались грабить маленькие полисы, раскиданные по всему Континенту, где по большей части проживали представители отсталых народов и родоплеменных образований.

Наступление ядерной эры ознаменовалось тем, что Джизентар, немного обогнавший в науке своих соседей, забросал их ядерными и термоядерными бомбами. После этого гусеницы джизентарских бронеходов начали утюжить территории великих городов. Это была уже не война, а геноцид. Жители Хоррора и Раль-Сан-Кана полностью испили горькую чашу и испытали, что такое ядерное заражение, эпидемии, разруха. Они видели, как гордо вознёсшиеся башни их крепостей, стены их прекрасных домов, пики величественных храмов превратились в почерневшие от копоти надгробья, на которых отпечатались чёрные силуэты испепелённых в миг людей. В результате Хоррор был полностью разрушен. Раль-Сан-Кан стал захудалой провинцией, где люди мёрли с голода. Население планеты сократилось в три раза и не восстановлено до сих пор — оно составляет чуть меньше ста тридцати миллионов. В Джизентаре — сорок миллионов жителей, в колониях — ещё пятьдесят, и двадцать пять насчитывает Лесная Федерация — раскиданные по материку полудикие воинственные племена, которые не признают завоевателей и имеют подобие своего правительства.

Наука Джизентара достигла многого, особенно в военной области. Сегодня на планете действуют безотходные, не загрязняющие природную среду технологии. Искусственная пища уничтожила сельское хозяйство. Урбанизация достигла предела, практически всё цивилизованное население проживает в городах.

Сто двадцать лет прошло с того момента, когда Джизентар осыпал соседей ядерными бомбами. Время было нелёгкое — и это ещё мягко сказано. Правительства сменяли одно другое. Кровавые перевороты возносили к власти очередную хунту. А когда кончалось время военных, на их место приходили сладкоголосые, трепливые, безвольные гражданские, при которых всё становилось только хуже. Вновь и вновь бунтовали колонии, и тогда опять ревели моторы бронемашин и заходили на боевой вираж бомбардировщики, неся свой смертельный груз городам и посёлкам. Несколько раз Империя распадалась, и тогда провинции погружались во мрак и хаос, люди становились добычей одуревших от крови бандитов. Измотанное бесконечной кровавой междусобной каруселью население много раз перешагивало грани отчаянья. Однако науки и технологии продолжали развиваться. Но ещё больший вес набирал мистицизм. Секты и церкви росли, как грибы после ласкового грибного дождя.

Постепенно всё начало утрясаться. Империя укреплялась, наводился порядок. И тут на планету обрушилась «липкая простуда» — смертельное заболевание, выкосившее каждого четвёртого в городах. Снова началась смута, и тогда к власти пришёл Кунан.

Когда-то он был мелким жрецом захудалого храма Птицы Дзу. Но авантюрная, деятельная часть его натуры восстала против размеренного и тоскливого храмового уклада. И молодой человек примкнул к клану «Сынов ночи» — одного их могущественных преступных синдикатов планеты.

Религия всегда играла в жизни горожан большую роль. Даже преступные сообщества предпочитали иметь у себя на службе лицо духовного сана, которое гарантировало удачу и списывало оптом и в розницу даже самые тяжкие грехи. Платить своему, на жаловании священнослужителю, было куда дешевле, чем расплачиваться за каждый грех в храме — а грехов у «Сынов ночи» было немало. «Хозяин ночи» Рамнур Тмуксс очень большое внимание уделял духовной жизни своих подданных, а также чистоте их помыслов и стремлений. Сам он был человеком весьма набожным, и новый духовник клана Кунан (старого сварили в кипящем масле за то, что тот слишком часто стал призывать не предаваться грехам и начал требовать за отпущение всё больше денег) пришёлся ему по душе. Слишком поздно Хозяин понял, что ошибался в нём, и на самом деле этот человек всегда был далёк от смирения. Но, к сожалению для планеты, понял он это только тогда, когда его живого заколачивали в гроб и опускали на дно свежевырытой могилы.

Силой убеждения Кунан обладал гипнотической, люди слушали его часами, он доводил их до исступления. И постепенно он стал приобретать власть над «сынами ночи». Пропал «Хозяин ночи», вскоре его примеру последовали первые помощники — кто-то упокоился в земле, кто-то, успев понять, что клан пригрел ядовитую змею, вовремя унёс ноги, но судьба настигла и беглецов.

Как-то естественно и заслуженно Кунан стал лидером «Сынов ночи». А сам клан превратился в религиозно-разбойничью секту. Вот так благочестивый бывший жрец Дзу взял очень большую власть. Но власть была теневая и далеко не абсолютная, ограниченная, а он метил куда выше. И тут повезло с «липкой простудой», начавшей свой поход с «сельвы», прошедшей по бедным районам Джизентара, затем ударившей по всем остальным жителям и перекинувшееся на провинции. Наставали отличные времена. Пахло новой смутой. А кланы особенно крепчали во время смут и потрясений.

В смуту Кунан не стал перекраивать сферы влияния, захватывать новые территории, гнобить конкурентов. Он пошёл в народ.

Те, кто принимали его за обычного разбойника и дешёвого трепача, сильно просчитались. Вёрткий, умный, умеющий заключать договора и компромиссы с такой же лёгкостью, как потом отказываться от них, он карабкался всё выше и выше. Тогдашний «Страж Джизентара» (по земному — президент) был маразматиком, окружённым свитой из проворовавшихся, не способных ни на что ничтожеств. Власть прогнила до основания и легко развалилась под напором всё крепчающего ветра перемен. Кунан стал светским главой государства после жалкого подобия выборов — у избирательных пунктов дежурили «сыны ночи», но их вмешательства не требовалось — народ был двумя руками за обещавшего свободу и волю жреца. А ещё через три года Кунан облачился в мантию духовного главы планеты и отныне звался Звездоликим. Его звезда взошла над Химендзой, озарив её мертвенным светом.

А дальше всё пошло по обкатанному не раз на многих мирах и во многие эпохи сценарию. Новый диктатор быстро разделался с теми, кто привёл его к власти, и от «сынов ночи» осталось одно воспоминание. За десять лет Звездоликий создал безжалостный, идеально отлаженный, с притёршимися друг к другу шестерёнками механизм.

Диктатуры бывают разные. Некоторые властители, правя железной рукой, заботятся о народном благе и преумножении богатств, о порядке и оставляют после смерти развитую, мощную державу. Другие, наоборот, вседозволенно и без оглядки грабят, сеют разор и разваливают всё до основания. Кунан правил, чтобы править. Вся мощь государственного аппарата была подчинена ей — власти над телами и душами подданных. Во власти он видел мистику, она доставляла ему неземное блаженство. Как шли дела в государстве его особо не интересовало — шли они ни шатко, ни валко, ни хорошо, ни плохо, могло быть куда хуже, но и лучше тоже могло быть. Кунан был апатичен, его не слишком интересовали дела на его землях — до той поры, пока он не ощущал обострённым чутьём угрозу своей власти.

Ох, он умел пользоваться властью ради власти. Он достиг многого. Огромные толпы людей грызли в экстазе землю и катались в пыли по мановению его руки. Принародные казни врагов Звездоликого собирали громадные воодушевлённые толпы. Он возродил древний вид казни, когда с приговорёнными «работали» несколько дней подряд — сперва обрубали руку, перетягивали жгутом, на следующий день — вторую руку, потом поочерёдно ноги, если человек выживал, и, наконец, голову. На этих мероприятиях от зрителей не было отбоя.