И снился мне густой дремучий лес, могучие деревья которого касались своими макушками облаков. Неподалёку вилась лентой река и стояла небольшая деревенька, нахлобучив соломенные крыши по самые окна домов. Вот как раз из крайней лачуги, находившейся на отшибе, и вышла дряхлая старуха, привлекая моё внимание.

Но чем дольше я на неё смотрела, тем отчётливее сквозь старческие черты проступали совершенно иные, принадлежавшие красивой хрупкой женщине, с грустными глазами и безысходностью во взгляде, да такой, будто в её жизни не осталось никого и ничего, за что бы она могла ухватиться, находясь на краю бездны небытия.

И так захотелось её утешить, что всей душой я устремилась к ней, лишь в последнюю секунду заметив молодую беременную женщину, спешившую к стоявшей на отшибе избушке. Хозяйка тоже заметила гостью, но смотрела почему-то не на неё, а на меня. Хотя, чему я удивляюсь? Ведь это всего лишь странный сон.

На лице женщины отразилось недоверие, а после его озарила надежда, и на губах засветилась счастливая улыбка. Шагнув одновременно навстречу друг другу, мы почти соприкоснулись ладонями, но невидимая сила внезапно дёрнула меня вверх, унося прочь от деревушки и необычной жительницы, до последнего провожавшей меня внимательным взглядом, пока не превратилась в едва заметную точку.

Пробуждение было стремительным. Подскочив в постели, я пыталась сделать вдох, будто рыба, выброшенная на берег, и только когда у меня, наконец, это получилось, огляделась вокруг затуманенным взглядом.

За окном только-только разгорался восход, предвещая начало нового дня, но Анджея в комнате уже не было, зато за дверью явственно слышалось его переругивание с Гроном, хотя и говорили в полголоса.

– Буди свою спящую принцессу, – ворчал кентавр, – пора выдвигаться. Не хочу блуждать этой ночью под светом Маро, с меня хватило и прошлой.

– Пусть ещё немного отдохнёт, – стоял на своём Джей, – ей и так досталось за последние дни столько неприятностей, сколько не у каждого наберётся и за всю жизнь.

– Я всё прекрасно понимаю, но пойми и ты меня, – не сдавался Грон, – оставлять сестру одну ночью, после того как сюда заявился магистр… А что если он придёт снова?

Вздохнув, понимая – совесть мне больше спать не позволит, я встала с постели, отметив про себя, что противоположный край кровати уже аккуратно застелен.

Поправив покрывало и немного освежившись в ванной комнате, я вышла из спальни. Мужчины уже отошли от двери, и их разговор слышался со стороны кухни.

– Что теперь намерен делать, после незапланированной женитьбы? – спросил Грон, а я сбавила шаг, желая услышать ответ.

– Жить, – лаконично выдал Анджей, – и защищать то, что мне дорого – мою семью.

– Надеешься, что она тебе простит этот выверт?

Неуёмное любопытство кентавра заставляло задуматься о том, действительно ли женское любопытство гораздо сильнее мужского, как утверждают мудрецы, и чем больше я слышала от Грона вопросов, тем сильнее убеждалась – напутали что-то древние с их утверждением.

– Очень на это надеюсь, – голос Анджея был глухим и каким-то безжизненным, отчего совесть проснулась в очередной раз, давя на то, что мужчину я обидела незаслуженно. Придётся извиняться с помощью вкусного завтрака, поскольку снова выяснять отношения я пока была не готова.

– Доброе утро! – войдя в кухню, поприветствовала мужчин.

– И добрее видали, – откликнулся кентавр.

– Доброе, – обозначил своё настроение… муж, ну хоть с этим нам повезло.

– Решила нас покормить? – с надеждой поинтересовался Грон.