— Не принимай решение так быстро. Останься сегодня здесь, в моем доме. Тебя так быстро не найдут, если сама не захочешь.
— Да, — просто проронила Ясмин.
Она возвращалась бездумно, проводя рукой по мокрым листьям, стирая с лица капли, щурясь от попадающей в глаза влаги. Но все это стало так неважно… теперь. Теперь судьба, точно издеваясь, заставила шагнуть еще дальше и сделать выбор еще сложнее. Словно каждое мгновение промедления и «не-понимания» повышал ставки. До тех пор, пока она сможет выдержать. Пока не сломается и не сделает шаг. Верный или неверный…
Нидейла вошла в дом, а Ясмин остановилась возле крыльца, обхватила руками опору и смотрела, как Ласси склонилась к мокрой траве, как блестит под ливнем ее тщательно вычищенная шерсть, и почему-то увидела как наяву другую кобылу…
Тогда, год назад, Ясмин сидела на окне в своей комнате, закинув колено на раму, и с любопытством следила за улицей. Там, в бледных рассветных лучах, сверкала светлая шерсть кобылы — дикой и необузданной, совсем новой и незнакомой. Верхом сидел Риан и пытался приструнить дикарку, которую отец получил в подарок от богатого друга. Энарийская порода издавна считалась одной из самых лучших для верховой езды, выносливой и быстрой, но и самой непредсказуемой. А отец любил ездить верхом, пожалуй, только поэтому соглашался оставить Риана служить, несмотря на его нрав. Никто кроме него так не умел объезжать лошадей.
Риан вновь и вновь заставлял буйную кобылу проходить по дорожке, а Ясмин, сидя с чашкой кофе, которую принесла Ирта, глядела на его успокаивающие движения, смотрела как солнце скользит по его загорелой коже и такой контрастной шелковистой шерсти лошади. В рассветном мягком тумане они выглядели особенно завораживающе.
— Тише, тише, — приглушенно донеслось со двора, возле тропы, ведущей на аллею, и Ясмин не удержалась.
Незаметно выскользнув из дома, она вышла на улицу и, дойдя до ворот, увидела, как Риан ведет уже мирно идущую в поводу лошадь. Растрепанный и разгоряченный, он гладил лошадиную шею, что-то тихонько нашептывая, склонившись к морде. А потом перевел взгляд на Ясмин и неожиданно улыбнулся. Она тогда смутилась от этой улыбки и взгляда — такого странно-пронзительного. И прогнав смущение, подошла к дикарке с осторожностью — с другой стороны от Риана.
— Красивая… — проговорила Ясмин, тоже погладив мягкую, блестящую шерсть. Кобыла недовольно всхрапнула и вскинула морду, но Риан придержал ее и снова успокоил. — Непросто с ней, да? — прикусив нижнюю губу, спросила Ясмин.
— Проще, чем с некоторыми, — улыбка Риана стала вдруг дразнящей. — Осмелишься?
Ясмин сперва отрицательно помотала головой. Это лошадь отца, он терпеть не может, когда берут его вещи. Пусть он еще и спит — после вчерашнего званого ужина-то… Риан провел ее вперед, а потом заставил повернуться.
Кобыла прошла вперед, будто нарочно демонстрируя всю свою грацию и силу, зная, насколько она хороша. Крепкие стройные ноги, подтянутое, мощное тело — идеальное, без единого недостатка. Гордый изгиб шеи, легкость и сила в каждом движении… ей сложно было не залюбоваться!
Риан отпустил поводья, и лошадь на удивление осталась на месте, только переступила с ноги на ногу, дрогнули тугие мышцы.
Ясмин шагнула ближе — испытать всю стремительность этой красавицы действительно хотелось — но еще сомневалась. Да и стремена были высоко от земли. Но в конце концов Ясмин решилась — а Риан вдруг легко обхватил ее за талию и приподнял, помогая схватиться за седло. И от его крепких объятий вдруг дух перехватило.
От него тогда пахло так странно: вроде и потом, и запахом лошадиной шерсти, а вместе с тем почему-то сладко и терпко — табаком, что, когда Ясмин оказалась в седле, вдруг захотелось, чтобы он оказался рядом… Тёмный взгляд таил в себе тайну, которую хотелось разгадать.
Окончательно смутившись от этого желания, она схватилась за поводья и попыталась пустить лошадь вперед. Но та сделала вид, будто этого не замечает, только прядала ушами. Ясмин несколько раз пнула кобылу в бока, но та стояла, как вкопанная. Риан тихо засмеялся над ее попытками, потом попробовал взять лошадь за уздцы и заставить сделать шаг. Та мгновение подумала, но потом сделала. Медленно ступила к нему шаг, потом еще раз.
— Не резко, не торопись, — успел сказать Риан, отпустив на миг руки, когда Ясмин попыталась снова послать лошадь вперед.
Но было поздно: кобыла в какой-то миг резко мотнула головой, вырвалась и понеслась вперед, мгновенно перейдя на галоп. Ясмин едва успела ухватиться за переднюю луку седла, выпустила из рук поводья.
Лошадь понеслась прямо во двор, рванула к низкому забору так быстро, что Ясмин зажмурилась, не в силах ее остановить. Сильный скачок, рывок — и последнее, что она почувствовала — была на удивление жесткая земля и перехватывающее дыхание. Ясмин пыталась вдохнуть, но не могла, только беспомощно смотрела в темнеющее небо.
А потом пришло тепло и чужие руки, жуткая тревога и страх — тоже чужие… И наконец Ясмин вдохнула. Долго-долго, судорожно, так, что на глазах выступили слезы, но стало легко и не больно. Риан огладил ее лицо, коснулся терпким дыханием, а после осторожно поднял на руки, прижав к себе.