— Я верю тебе, Израэл, не волнуйся. — Этот звук больше похожий на скрип несмазанной петли заставил девушку вздрогнуть. — Никто тебя не осудит, все видели рану. То, что он еще жив, уже милость богов.

Про кого они говорят? — Луиза затаила дыхание, чтобы ничего не пропустить и услышала, как старческий голос тихо добавил.

— Надо бы послать за жрецом, боюсь, граф не доживет до утра.

Граф! — Луиза остолбенела. — Этого не может быть, он мой! Он должен сдохнуть от моей руки!

Послышалось шарканье мягких туфель и тяжелые шаги кованых сапог.

Луиза осторожно высунулась из-за угла. Два силуэта удалялись в полумрак коридора. Неожиданно один из них остановился и резко повернулся назад. Девушка отдернула голову так быстро, что еле удержалась на ногах.

Неужели увидел. — Руки и ноги сотряс холодный озноб. Дыхание остановилось, и секундная тишина показалась вечностью. Лишь только, когда под звук удаляющихся шагов до нее донеслось, — хорошо, я пошлю гонца в храм Великой богини, — она смогла выдохнуть с облегчением.

Крадучись, Луиза подошла к сияющему светом проему. Лезвие ножа уже не пряталось в рукаве, а слегка покачиваясь в вытянутой руке, как стрелка компаса вело ее за собой. Прижавшись к косяку, девушка заглянула в комнату.

Огромная кровать посередине и голый мужчина в кровавых бинтах, распластанный на ней. Запрокинутое, осунувшееся лицо в рамке мокрых черных волос. Глаза закрыты, из пересохших губ вырывается отрывистое дыхание.

Это он! — Луиза сжалась как дикая кошка перед броском.

Давай же, добей его! — Дико завыла еле сдерживаемая ненависть. — Добей эту мразь!

Но девушка медлила, не так она себе представляла этот момент. Она должна была видеть его глаза, его страх, должна была насладиться торжеством правосудия, а так что? Она подкрадется как ночной тать и просто зарежет спящего.

Не сомневайся! — Завопила месть. — Убей! Отомсти за всю боль, что он причинил тебе!

Луиза сделала неуверенный шаг, затем еще и, наконец, решившись, резко подскочила к постели. Рука взлетела вверх. Стальное лезвие матово блеснуло, как клюв хищной птицы готовой ударить.

Бей! — Ненависть сжала сердце.

Но рука словно каменная, отяжелев, потянула вниз.

— Не могу я так, — в сердцах выкрикнула Луиза, — не могу!

Бей! — Зашипела месть. — Другого шанса не будет!

И вдруг глаза умирающего распахнулись и уставились ей прямо в лицо. Мутные в красных прожилках они словно заглянули ей в самую душу.

— Бей! — Еле слышно прошептали потрескавшиеся губы. — Я готов принять от тебя этот дар.