«Мой дорогой брат, поскольку я был призван на трон Франции Провидением и с одобрения Сената, народа и армии, моим главным и самым искренним желанием является сохранение мира…»

Дальше про то, что война никому не нужна и прочее. Что с ним? Зачем это все? Разные существуют на сей счет мнения. Понятно, что никакого «мира» быть не могло, но какую-то цель Наполеон ведь преследовал. Прослыть миротворцем? Если только чуть-чуть. Там, в письме, есть строки, которые не объясняют, а намекают. Про опасность создания «коалиции континентальных сил». Наполеон знал, что переговоры с Россией и Австрией близятся к завершению, и, пусть и в завуалированной форме, намекнул Георгу III, что ничем хорошим такой союз для Англии не кончится.

Британский монарх находился в состоянии душевного равновесия и, говорят, долго смеялся над обращением «брат». Выступая в парламенте, он назвал письмо Наполеона «сообщением от этого правительства». Сам он «брату» отвечать не стал, ответило его правительство. В стиле «очень интересно, но нам нужно посоветоваться с близкими». То есть с Россией и Австрией. Возвращаемся к войне.

А Наполеон ведь ее и не прекращал! И никакого перемирия не было, и очередной план по вторжению в Англию как раз начал осуществляться. Его разработали Гантом и Наполеон. Наполеон, разумеется, принимал участие в составлении всех планов. Потому они всегда имеют общую черту.

Планы дерзкие, в них есть логика, но они чрезвычайно сложные по исполнению. Повторим еще раз, Наполеон, при всей его гениальности, мыслит как сухопутный генерал. Все попытки адмиралов объяснить ему, что война на море – другая, оказались бесполезными. Его планы основаны на синхронности действий и допущениях. Примерно таких: если он что-то делает, то англичане отвечают именно так, как он хочет.

Англичане вполне могли, и попадались на уловки, но на их стороне было то, чего Наполеон в полной мере оценить не мог. Мастерство. Оно помогало им быстро исправлять ошибки. Французам везло лишь тогда, когда они получали солидную фору. Из-за погоды или по каким-то другим причинам. Но вечно везти не может. А Наполеон, возможно, даже не отдавая себе в этом отчета, в своих планах всегда рассчитывал на «фактор везения», он просто привык.

Итак, январский план 1805-го. Сплошные «отвлекающие маневры»! Главная цель – заставить англичан ринуться в Вест-Индию или в Египет. Поверить, что «интересы французов» – там. Прорвать блокаду!

Миссиеси это удается первому. Ему помог шторм. Несколько кораблей получили повреждения, но на открытый простор он вырвался и даже благополучно добрался до Мартиники. Там он должен ждать Вильнёва.

И Вильнёву повезло! Он вышел из Тулона как раз в тот момент, когда Нельсон отправился пополнять запасы воды и провизии на Сардинии. Что вы думаете? Узнав об этом, Нельсон бросится за ним… в Египет! Вильнёва там нет! Все повторяется? Нет, не все. Корабли Вильнёва попали в жестокий шторм, и он… вернулся в Тулон. Наполеон в бешенстве!

Вильнёв сумел оправдаться тем, что «зато он увел Нельсона», быстро составляется новый план. Несчастный Миссиеси, который, в общем-то, добился успеха, возвращается и получает жестокую выволочку – он не выполнил «приказ императора».

Да, подход Наполеона к «морским делам» – что-то особенное. Мне даже жаль французских адмиралов. Ведь каждый план предусматривал не только выманивание англичан, но и благополучное возвращение. Причем – практически одновременное, чтобы всей армадой прикрыть операцию по высадке десанта в Англию.

Оставим в покое «планы». Они различаются лишь в деталях. Вернемся к главному герою, Нельсону. Точнее, к Вильнёву и Нельсону. Ведь именно их противостояние и закончится в конце концов Трафальгаром.

Французы (и в первую очередь как раз Вильнёв) теперь могли рассчитывать на помощь испанцев. Сам Вильнёв был весьма невысокого мнения о боевых качествах своих союзников, так ведь он и в своих подчиненных сильно сомневался. «В Тулоне они выглядели бравыми молодцами, но как только начался шторм, их словно подменили».

Беда, но не самая большая. Передвижения по морю обычно длительные, если плаваешь вблизи от берега, то есть возможность узнать что-то о реальном состоянии дел. А в открытом океане? Не знаешь практически ничего. Прелести «парусной войны»… Хорошо лишь то, что и противнику, как правило, мало что известно. По этой причине я не очень понимаю критику тех или иных флотоводцев за «ошибочные предположения».

«Ошибочные предположения» – неотъемлемая часть той войны на море. Если кому-то все эти бесконечные погони, «блуждания в темноте» кажутся бессмысленными, то самое время опровергнуть подобное заблуждение. Поверьте, для тех, кто воевал, смысл был. Как мудро заметил сам Нельсон, «они играют с нами в догонялки возле Тулона, но однажды эта игра зайдет дальше, чем они хотели бы».

…Вильнёв в конце марта выходит в Средиземное море, избежав встречи с Нельсоном. Просто отлично! Он плывет к Мартинике, не зная о том, что Миссиеси уже ушел оттуда. С ними должен встретиться еще и Гантом, который вышел из Тулона еще раньше. А Гантом, увидев корабли англичан прямо перед собой, спросил у императора, что ему делать, и получил приказ вернуться.

Какие планы?!! Вот она, не жестокая, а просто реальность. Во всех планах Наполеона полно всяких «если». Англичане гораздо последовательнее. Тот же Нельсон лишь ждет, когда французы выйдут из портов. Его меморандум для флота, представленный еще в июне 1804-го: «Первая задача главнокомандующего – вынудить вражеский флот вступить в бой при наиболее благоприятных условиях. Я имею в виду условия, которые позволят расположить наши корабли борт о борт с вражескими настолько быстро, насколько это возможно. Вторая задача главнокомандующего – непрерывно удерживать свои корабли в этом положении, пока дело не будет решено. Я понимаю, что мне достаточно лишь обозначить цель и не обязательно говорить что-то еще. Я убежден, что адмиралы и капитаны флота, которым я имею честь командовать, точно зная мою цель – а именно: ближний и решительный бой, – смогут действовать самостоятельно при отсутствии моих сигналов».

Вот это – план. Больше чем за год до Трафальгара он точно знает, что и как будет делать. Все его подчиненные тоже знают. Сейчас он вынужден играть в догонялки. У французов даже появилась новая опция, они могут зайти в любой испанский порт и сказать: «Я в домике!» Что делать? Продолжать гоняться…

Он устал. В середине августа 1804 года Нельсон обращается в Адмиралтейство с просьбой предоставить ему хотя бы небольшой отдых. Кто в те дни дал бы ему возможность отдохнуть? Французы провоцируют англичан, Нельсон – испанцев и Вильнёва. Он снова вынужден прикрывать несколько направлений, но хочет лишь одного – пусть они, наконец, выйдут.

Ждал, всего-то на несколько дней зашел за провизией и, как мы уже знаем, Вильнёва упустил… Страшнее было то, что Нельсон не смог перехватить Вильнёва тогда, когда он уже возвращался из Вест-Индии.