— Тсс… — она прервала его, продолжая улыбаться и стремительно бледнеть, хотя казалось, что больше уже невозможно. — Не говори ничего. Ты жив. Это главное. Я люблю тебя.
— Эдель, ты…
Но обращаться было уже не к кому.
Битва заканчивалась, оставалось добить всего несколько тварей. Зарницы становились все более редкими, и под их заревом величайший некромант и таксидермист Эдельвульф Рут плакал, обнимая и прижимая к себе тело своей жены.
Они победили. Выиграли свое первое Противостояние. Но какой ценой!
Какой ценой…
— Итак, что у нас есть? — Аля задумчиво погрызла кончик карандаша. Отметки на красном дереве показывали, что этому занятию девушка предается давно и с упоением, словно в ней проснулись до сей поры спавшие сладким сном гены бобров.
— Нет у нас ничего, — печально выдохнула Сильва и подперла рукой подбородок.
Валяющиеся на животах девицы представляли собой милую, даже пасторальную картинку, особенно с учетом почти одинаковых белых платьиц (какими обычно щеголяют воспитанницы пансионов, а не боевики) и попыток соорудить аккуратные прически. Волосы упорно сопротивлялись вопиющему насилию, так что пришлось ограничиться двумя толстенькими косичками, радостно топырящимися над плечами.
Хорошо хоть Сильва отговорила плести их на макушке — получились бы аналоги рогов, а явление принарядившихся подруг народу и так вызвало фурор в виде ступора и упавших на землю челюстей. Фигурально выражаясь, конечно. С «рогами» вышло бы еще круче, но следовало соблюдать меру. Психологическая атака была направлена в основном на наставников, но и всем вокруг тоже изрядно досталось. Однако основной цели атаки (рассказа о походе за огненным маком) удалось достичь, и теперь девушки пытались обсуждать узнанное.
— Не скажи! — Аля строго погрозила карандашом подруге. — Смотри — в прошлый раз огненный цветок видел дедушка. Это раз. Теперь, несмотря на все усилия, огненный цветок не увидел никто. Это два. В самый первый раз огненный цветок увидел один из Стражей, как раз перед возвращением домой. Это три. Пусть тогда никто и не поверил, но сейчас-то понятно, что была не галлюцинация, а самый настоящий цветок. И — даже если вокруг есть еще кто-нибудь, все видят только обычный мак. Это четыре. Должно же быть хоть какое-то логическое объяснение.
— Должно, — уныло вздохнула рыжая, подумав, что предпочла бы лучше сразиться с каким-нибудь пустотником, чем разгадывать подобные загадки.
— Так что нам нужно его просто найти! — с триумфом заявила Аля. Триумф несколько подувял от скептического взгляда подруги, но не растворился окончательно.
— Кто ж спорит, — вздохнула Сильва и улеглась поудобнее.
От Синего озера веяло прохладой, ветерок разгонял установившуюся жару, но день все равно оставался сонным и ленивым. Даже насекомые — и те жужжали откровенно лениво, предпочитая прятаться по цветам, а не деловито носиться в поисках пыльцы. Один Василий, громко плещущийся в озере и разбрызгивающий воду с радостным шипением, проявлял чудеса активности. Остальные даже не пробовали достичь того же уровня энтузиазма.
— Найти, найти… — пробормотала Аля, поправила черточку в тетрадке и вновь принялась за задумчивый погрыз карандаша.
Ясная картинка никак не желала складываться, что сердило и заставляло с удвоенным энтузиазмом пытаться разобраться.
— Все-таки, что же они от нас скрывают? — сердито поинтересовалась Аля у раскачивающейся перед носом травинки. Травинка виновато качнула созревшим колоском, а рыжая сладко зевнула:
— Не знаааю…
— Эх… — Аля последовала примеру подруги и растянулась на теплой земле. — Явно же скрывают и не все говорят. Могли бы и сказать. В конце концов, это же я расколдовала прадедушку! Больше века никто не мог, а я — смогла.