И Нольд описал мне его по внешности, чтобы смогла узнать без лишнего созвона по телефону.

Не став есть, хоть и хотелось, сразу поднялась наверх.

И тут — убрано! Все личные вещи, где бы ни лежали — не тронуты, но прочее здешнее… расставлено, задвинуто, помыто! Даже пол, который был еще вчера грязнее, чем внизу. И сама себе удивилась — я не знала, что меня потрясало больше — отношение к чистоте, не брезгливость ей заниматься, или все же «мнимая смерть»? Кровь некромага и бессмертник… что за гений сделал это открытие? Как они проверили, на ком, чтобы увидеть эффект?

Плевать на душ, переживу. Я закопалась в одной из сумок, которая была набита всем моим арсеналом для смены образа, и переоделась. Накрутила волосы на голове в лохматый пучок, накрасилась поярче, шорты, маечка, неприкрытый пупок. Браслеты, сережки — все на себя, самое приметное из возможных. Последнюю, но самую важную из манипуляций, провела с рукой: специальным стойким гримом нарисовала на руке ссадинку. Рядом налепила пластырь, замусолила его немножко, чтобы казался несвежим. Забрала кучей ленточки и значки.

В наплечную сумку сложила сменную одежду, телефон, безличные карты и забила всем, что носят с собой обычно перелетные путешественники. Я — в отпуске, еду на фестиваль.

— Рехнулась? В таком виде собралась?

Только спустилась, как Ян вытаращился на меня с удивлением. Да и Нольд смотрел с немым вопросом. Я пристегнула к сумке с оружием все значки, навязала лент и плетеных тесемок, и не удержалась, чтобы напоследок не войти в образ:

— Не боись, мальчики, крокодилы не съедят. — Хмыкнула и подмигнула. — Я рыбка скользкая. Пока!