– Просыпайтесь! Дикари идут!
В одно мгновение улицы города наполнились лязгом сталкивающейся стали, рычанием норманнов, гортанными криками туземцев, стонами раненых. Запахло дымом. Было ясно, что на них напали. Тлейклэль решился первым покончить со своими союзниками. Вигдес стал судорожно шарить по кровати, ища свой меч. Но он оказался лежащим на скамье не далеко от постели. Вигдес спустил ноги на пол. В этот момент в коридоре послышался топот множество ног. Охрана возле двери попыталась оказать сопротивление, но двоих бойцов хватило ненадолго. Перед тем как в помещение ворвалась толпа дикарей, Вигдес попытался встать и дотянуться до ножен. От резкой боли его ноги подогнулись. Вигдес упал, уткнувшись лицом в стоптанные сандалии. Последнее, что он увидел, падающую на голову дубину и свет погас.
В следующий раз Вигдес пришел в себя от шума сотен голосов, сливающихся в один многотонный гул. Он открыл глаза. Над головой, в чистом синем небе огненным шаром сияло солнце.
Вигдес попытался пошевелиться, но не смог. Его руки и ноги были прочно привязаны к скобам, выпирающим из каменной плиты. Зато голова оставалась свободной. Вигдем приподнялся и, наконец, смог осмотреться. Стол, на котором он лежал, располагался на верхней площадке огромной пирамиды. Слева от него возвышались стены храма. По периметру от них стояли ряды таких плит, установленных на огромных валунах. На них Вигдес увидел привязанных боевых товарищей. Из одежды, впрочем, как и у него самого, срамные места прикрывали лишь набедренные повязки. Возле каждого жертвенника, сжимая в руках копья, стояли мрачные воины, головы которых украшали уборы в виде головы хищной птицы. Вигдес повернул голову в другую сторону. Здесь пространство обрывалось. Вниз вели каменные ступени лестницы. Всю площадь перед пирамидой заполняли толпы дикарей. Они, затаив дыхание, слушали, разносящаяся вокруг, заунывное пение. Возглавлял хор человек в пестрых одеждах, в котором Вигдес узнал Верховного жреца.
Через некоторое время песнопения стихли. Верховный жрец медленно направился к ближайшему столу. Остановившись возле жертвенника, Ицтли вскинул руки к солнцу и что-то прокричал. Толпа внизу загудела. В руке жреца блеснул нож. Не успел Вигдес и глазом моргнуть, как жрец вогнал оружие в грудь несчастного. Раздался душераздирающий крик. Через мгновение Ицтли поднял вверх окровавленную руку, сжимающую еще трепещущееся сердце. Восторженные крики огласили пространство. Вигдесу даже показалось, что кто-то из дикарей делает ставки. В следующее мгновение он понял, о чем идет спор. Двое помощников перерезали путы, подхватили мертвое тело, сбросив его вниз. Перепрыгивая со ступени на ступень труп, покатился вниз, не много не долетев до площади. Толпа загалдела, деля между теми, кто угадал, честно заработанный выигрыш.
Ощутив запах крови, Верховный жрец работал методично, вырезая у последних, оставшихся в живых после ночной бойни, варягов их сердца. Изуродованные тела заполнили подножие пирамиды.
Вигдеса охватила истерика. Он дергался, извивался всем телом. Обезумев, плакал и смеялся. Мозг отказывался воспринимать реальность. Ему казалось, что это просто ночной кошмар. Стоит только захотеть и он проснется в своей постели.
Осознание неизбежной смерти пришло только тогда, когда Вигдес увидел над собой размалеванное ритуальной краской лицо жреца.
– Будь ты проклят! – заорал новоиспеченный ярл. В следующий миг острая боль охватила грудь. Кровь хлынула на жертвенный стол. Но мозг несколько мгновений продолжал жить. Стекленеющими глазами Вигдес уставился на руку жреца, медленно поднимающую вверх его сердце…
Глава 29
Этот день не отличался практически ни чем от предыдущих, за одним исключением: "Калипсо" возвращалась в вновь созданное островное государство. Когда гуккор подошел к тому, месту, где всего три месяца назад впервые бросил якорь, путешественников ждал сюрприз. Побережье изменилось до неузнаваемости. Вместо пустынного пляжа, не далеко от воды были раскиданы уютные домики, поднятые на сваи. Далеко в море, белея свежеструганными досками, выдавался пирс, способный одновременно принять несколько больших судов. Кроме того, на высоком мысу грозно поднимались к небу крепостные стены.
Оставалось только догадываться, как, четыре десятка человек судовой рати, оставленные Дмитрием обустраивать остров, смогли в столь короткий срок возвести эти прочные укрепления. Обращенная к проливу стена, высотой с пятиэтажный дом, была сложена из крупных валунов. Две каменные башни по ее углам, грозно смотрели в море узкими бойницами.
Гордеев глянул на противоположную сторону пролива. На той стороне, тоже имелся выдающийся в море мыс. Если и там поставить хорошо укрепленный форт, да обеспечить обе крепости артиллерией, то пролив можно будет наглухо запечатать. Под перекрестным огнем, ни один корабль не сможет прорваться.
Экспедиционный корпус встретила праздничная толпа. Гордеев и представить не мог, что здесь может собраться столько народа. На первый взгляд туземцев было не менее полутора тысяч. Мужчины и женщины, собрались на берегу встречать команду "Калипсо". Только теперь Гордееву стало ясно, откуда взялась рабочая сила.
Собравшиеся, радостными криками встречали своих воинов, освобожденных женщин и белых братьев.
Прибывшие прошли сквозь длинный коридор их сотен туземцев, которые бросали им под ноги тысячи цветов. В конце Гордеева и его товарищей встретили вождь племени росомахи Чевено, его сын Уомбликс, оставленный воеводой комендантом на время своего отсутствия десятник Ярослав.
Обменявшись торжественными приветствиями с вождями, Дмитрий подошел к молодому воину.
– Погляжу, ты славно потрудился, – он по отечески обнял смущенного коменданта целого острова, – поделись секретом, откуда столько народа?
– Чевено подсобил, – указал Ярослав на вождя, – почти все племена, согласились помочь нам оборонить свою землю от захватчиков. Без их помощи нам бы не сдюжить. Пойдем, батюшка воевода, покажу, что мы тут сотворили.
– Ну, хвастай, – добродушно рассмеялся Гордеев. Он хорошо знал, что выпускники его школ, могут, не только мечем махать, на коне скакать, да из лука стрелять. В школах преподавали лучшие учителя различных специальностей. Потому выпускники могли и дом срубить; каменные или деревянные крепости возвести; ковать железо; лить колокола и пушки и даже изготавливать порох.