Рязанцева в школьном кругу не зря считали «ботаном»: чем он только не интересовался, о чем только не читал в умных книжках. А потому в памяти отложилось, что перед лицом непредвиденной опасности шестое чувство лукаво нашептывает людям поддаться страху и стать легкой жертвой для бездушных убийц, только и умеющих, что преследовать. Авторы статей – психологи – убеждали, что убегающие люди чаще всего неизбежно попадают в руки этих самых убийц. Спасти таких невозможно.

Но то, с чем столкнулся Сергей, это нечто иное и, может, уже познанное им не так давно. Полтергейст? Если не он, то точно что-то родственное ему.

Сергей хмыкнул. Сам отпер дверь и шагнул за порог, а дальше… Дальше сделать ничего не успел. Доски навеса над головой треснули, образовав дыру, рассыпались, разлетелись в стороны. Руки, показавшиеся ему ледяными, сомкнулись на шее и без видимых усилий потянули его вверх, заставив ноги прокрутить велосипед в пустоте. Он словно в тиски попал, стал задыхаться, нож выронил в темноту. Силища запредельная, и попытка разомкнуть жим лишь усилила хватку. Ведь шею, гад, свернет! Сергей, уже ничего не видя, дергается, вьюном изворачивается.

В самый кульминационный момент древний навес над крыльцом не выдержал нагрузки от раскачки и со скрипом обрушился вниз, заставив обоих, а прежде всего напавшего вражину, сгруппироваться и ослабить хватку, а дальше и жертву непроизвольно выпустить.

Приземлился Рязанцев удачно. Не думая ни о чем, толком не видя ничего перед собой, он сорвался с места и побежал, падая, разбивая колени до крови. В затылок прилетело чем-то тупым и совсем не мягким. Темнота.

«Это конец?» Да! Чего бояться смерти, если смерть уже пришла, погладив Сережкины волосы своими костяшками.

– Ты, чай, не убил ли его, Коленька? Я ведь его из избы выманила, на тарелочке с голубой каемочкой тебе предоставила, а ты так неаккуратно…

– Не переживайте, Нинэль Остаповна! Я ить слегонца, считайте, что погладил. Оклемается.

– Смотри! А то ведь мессир…

– Живой он! Живой. Дышит.

Сидящий на корточках амбал пальцами-сардельками нащупал бьющуюся жилку на шее Сергея. Полные губы на его лице в призрачном свете луны расплылись в улыбке. Он с уверенностью отрапортовал пожилой женщине:

– Живо-ой! Вскорости в себя придет.

Та скривилась, подумав: «Ох уж мне эта лимита московская! Все самой просчитывать приходится!»

Беглеца, связанного по рукам и ногам, уложили на пол в большой комнате. Подручным своим Нинэль Остаповна расслабиться не дала.

– Давайте-ка идите оба машину вытаскивать.

– Может, с утра? – попытался оттянуть удовольствие ковыряться в раскатанной тракторами луже на лесной просеке оборотень.

– С утра отсюда выедем, а сейчас транспорт подгоняйте.

Ушли. До застрявшей машины расстояние немаленькое, километров семь. Вот же угораздило.

Почувствовав пристальный взгляд в спину, она обернулась.

– В себя пришел, голубь сизокрылый, – констатировала факт осмысления парнем своего незавидного положения.