– А эта бабенка не только Федьку зарезала, она ему голову отрубила и в мешке старосте принесла. Мол, вот тебе голова братца, а ты мне за это денег дай, – продолжала первая.

– Она кукушкой поехала, что ли?

– Вроде нормальная, но так обнаглеть только больная на всю голову может.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила вторая собеседница.

– У моей соседки муж охранником у старосты, вот оттуда и знаю, – закончила первая.

– Лука с неё три шкуры спустит, а потом на кол посадит.

– Не знаю. Она сейчас в клетке сидит. Говорят, что её пытают, чтобы сообщников определить. Одна бы она Фёдора убить не смогла, – подвела черту первая.

Дослушав этот разговор, Ванька подбежал к Насте и вывел её из оцепенения рассказом о судьбе Ефросиньи. Реакции долго ждать не пришлось.

– Нам нужна еще одна лошадь, – вскрикнула Настя, – идем быстрей, купим коня, и надо отсюда уматывать.

К счастью, рынок лошадей находился возле постоялого двора. Анастасия выбрала себе статную кобылу серой масти в белых яблоках. Ванька проверил колени, копыта и зубы кобылы, прежде чем рассчитаться с продавцом, и отвел ее к Дрозду в стойло, а потом, забежав в трактир, купил провизии в дорогу. Собрав вещи и погрузив их в дорожные мешки, друзья покинули негостеприимный город и остановились только тогда, когда впереди показалась деревушка, в которой они ночевали накануне приезда.

– Эх, в спешке ножик свой в телеге забыл, – посетовал Иван.

– Не горюй, новый выкуешь. У тебя теперь более грозное оружие имеется, – успокоила Настя.

– Я тебе его хотел отдать для самообороны, – вздохнул Ванька.

– Ножом махать я не умею. Могу только рогами дырки колоть, – засмеялась Настя, – жаль, что они отвалились.

– А мне так больше нравится. Ты красивая девушка. Я тебя такой и представлял.

– Вань, давай без сантиментов, друзья не хвалить, а критиковать друг друга должны. Лучше предложи, как нам ночлег организовать.

– Вон там за деревней густая берёзовая роща. Скоротаем ночь у костра за разговорами о том, что делать дальше, – предложил Иван.

Подыскав небольшую полянку, друзья обустроили походный лагерь с лежанкой из берёзовых веток у костра. Плотно перекусив, они завели беседу, а поговорить было о чём.

– Жалко Ефросинью, теперь ей точно не жить, – вздохнув, начал разговор Иван.

– Её сгубила жадность. Могла бы отправиться домой восвояси и жить припеваючи на своей мельнице.