— А шо — я? — Хозяин обернулся, перелил через край рюмки из-за дурака.
— Ну, Ва-ся!.. — развёл Забродин руки. — Передо мной-то, зачем же? Разве мы не знали тебя?
— А шо вы знали?
— Как, что? — Забродин замялся, но всё же договорил: — Не успевал ведь ты…
— Ты это, той. Брось! — обиделся Хозяин. — Остав. Шо ж, по-твоему, за 30 лет ничё не могло измениться? А диалехтика…
Хозяин обиженно поджал губы и почувствовал, как безразличен ему этот друг юности, что ничего общего у них нет и не может быть — разная жизнь, разные мысли. Вот этот "ноль без палочки" приехал, и рад тому, что лучше выглядит, живота нет, и давай смеяться надо всем. Что же его теперь за это — любить? "Нет уж. Как он, так и я", — думал Хозяин. И ещё подумал: "От жызинь! Все люблят, той, одних себя. В гости й то приглашают тех, хто нужен, а не тех… Правильно делаю, шо никому не верю". А вслух произнёс:
— Недавно я, той, ездил у Грузию. По приглашению ихнего цека. От где вмеют встречать! Коньяк — рекой! Закуска — любая! А от коммунисты они — гамно!
— Почему? — заинтересованно уставился гость.
— Та, той… тольки ж о себе думают. Ворюга ж на ворюге! Такие дворцы себе, на глазах у всех, поставили, шо й в их князей не було! — И вдруг жизнерадостно рассмеялся. Направляясь к книжному шкафу, сказал: — И от ище шо…
Достал из книжного шкафа большой том "Капитала" — блеснуло золотом тиснение на корешке — раскрыл его и вынул пачку цветных открыток.
— От, полюбуйсь! — протянул он гостю порнографические снимки. — Грузины подарувалы. Вмеют делать, га?
Забродин с интересом смотрел на открытки. Сказал:
— Это не грузины. Немецкая работа. — И добавил: — Как же ты не боишься держать такое здесь?
— Так я ж их — в Марксе! — засмеялся Хозяин. — От жены. Самое ж безопасное место…
— Значит, коммунисты грузины, говоришь, неважные? — усмехаясь, уточнил Забродин.
Хозяин от неожиданности возмутился:
— Ты шо? Ханжа? Или, той, у самом деле не знаешь, какая щас жызинь пошла? — И уже расстроенным голосом добавил: — Проходь сюды… Будем тогда пить, раз по-человечески говорить не вмеем. Я хитрить, той, не люблю.
— Да не-ет! — пошёл гость на попятную. — Ты меня не так понял. Извини, пожалуйста…
Потом они сели за стол. Хозяин держался в своём кресле, как пасхальный кулич на тарелке. Выпили по 2 рюмки армянского, заели лососиной, а тепла между ними всё не было — была враждебная натянутость. Оба чувствовали это и нудились. Сначала пробовали вспомнить годы учёбы, но ничего из этого не вышло — Хозяин не помнил никого. Разговор после этого вертелся больше вокруг охотничьего пса. В столовую вошёл огромный гладкошёрстный пойнтер Клык. Вот о нём, да об охоте и толковали.
— На охоту, на охоту скоро поедем, Клык! — ласково приговаривал Хозяин, почёсывая собаку за ушами. — На, съешь от колбаски! — кинул он любимцу кусок дорогой копчёной колбасы. Клык нагнулся, понюхал, но есть не стал — только виновато повиливал хвостом. Сыт был.