— Это интересно! Почему же?
— А нету ещё силы, шоб была сильнее за мещанскую. А каждый человек — это ж, в первую очередь, мещанин. Это ещё Алексей Толстой пойнял. Шо мещанство, той, непобедимо. Я сам это читал. Забыл тольки, как книжка называлася. Башковитый был мужик! У нас, вообще, башковитых много. В истории.
— Интересная нация, так, что ли?
— Шо интересная — не ручаюся. Но, шо с розмахом — точно. От я, например. По жратве и выпивке, как думаешь, хто я?
— Наедаться, так уж за всю Власть?
— По жратве я — как Ломоносов в науке. А от, если облапошить кого, тут я тебе Менделеев, не меньш. Уся таблица у голове! Тольки другая.
— Ну, а ещё, чем можешь похвастать? — опять с насмешкой подначивал гость.
— А от по бабских задницах — я Карл Маркс! В миня — даже собака пойнимает: шо она — выше за других. Морду, стерва, усегда держит высоко уверх. Пойнял? А ты мине: чу-жое, не моё! Рассуждаешь с позиции козявки. А от, если тибя поставить на моё место, и ты тогда Марксом захочешь быть. И от жратвы, той, не отодвинисся далеко. Будешь морду макать у сметану, а не у керосин. Так шо, ни нада миня докорять. Запомни: усе люди — гамно. И ты тоже.
— А ты?..
— И я. Только я — большое, высокое гамно. И падаю другим на головы. Об миня как измажисся, вже до самой смерти не отмоисся. Подохнешь, той, вонючим.
— Ты — не ответил на мои вопросы!
— И не собираюся. Й никому ни советую дэмократию разводить. Кажному отвичать… вы одразу на шею сядете! А тогда с вами, шо — пропадать? Та й вопросы есть такие, шо на их й сам Ленин не ответит. Надо будет вже не на вопросы атвичать, а той, отчитуватыся пэрэд вамы. Оправдуватыся. Зачем мине это, если я и так власть?
— Власть-то у нас — советская!
— Дурак ты. Власть — это просто власть. А савецкая — это вже потом.
Забродин ничего не сказал. И не хотелось ему уже ни продолжать пить коньяк, ни есть барские закуски, ни вообще находиться возле этого борова. Помещик, феодал! Всё тут Забродину опротивело. Да и страшновато стало. Ну, как возьмёт и, действительно, нажмёт на свою кнопочку! И впрямь засадят куда-нибудь. Вон чего наговорили тут под рюмку! Лучше уж подобру унести ноги, пока не поздно. Чёрт знает, как доверяют та-кие посты хамам!
Однако подняться и уйти, ничего не сказав, было неудобно, и Забродин продолжал сидеть. Разговор плёлся уже пустой, утомительный. Что-то ели, время тянулось…
Наконец, утомившись от всего, Хозяин предложил:
— Ну, шо, соснём после обеда часок? Шо-то устал я. Замотался совсем.
Забродин не возражал, и жена Хозяина отвела его в одну из дальних комнат. Везде были кондиционеры, прохлада.
— Ложитесь тут… отдыхайте. — Она кивнула на тахту. — Бельё — в ящике у изголовья. — И вышла.