— Это я. Немедленно соедини меня из этим… из Горяным. Он вдома щас. Хорошо, жду.

Забродин видел только спину Хозяина — широкую, как дверь. Ноги — тумбы. Двойной багровый затылок.

— Горяной?! — рявкнул Хозяин. — Ты шо решил там, из своей вонючей газэтой? Издеваться надо мной, так твою мать! Я тибе дам, у чём дело, голову зниму! У портрэти! Ты шо ж, сукин сын, смеяться решил?! Вы кого изобразили?! Шо? Та знаю, шо не ты лично, знаю! Если б ты сам, — Хозяин взял со стола газету и потряс ею ещё раз, — ты б в миня вже, той, дворы подмитав, а не секретарював, пойнял! З тобой — разговор будет, той, потом. А щас, ты мине нимедленно розыщи того гада, который меня так размалював. И шоб он ехал сюды, у обком! Завтра утром шоб я видел его в миня у кабинэти! Пойнял? Усё! — Трубка влипла в рычаг.

— От, полюбуйсь! — Хозяин подошёл к большому столу, за которым они сидели, и швырнул газету.

Забродин чуть не захохотал. С первой страницы на него смотрел похотливый хряк, как 2 капли воды похожий на Хозяина. Только портрет был выполнен упрощённо — грубо, без умелой ретуши. Зато внутренняя суть оригинала в нём была схвачена верно.

— Н-да, портре-ет! — протянул Забродин неопределённо.

— Ничё, я им покажу, сукиным сынам, как портреты делать! На могилы будут себе их вешать! — Хозяин налил рюмку и хватанул армянского. Без закуски. И без тоста. А может, тост и был: "За упокой души фотографа!"

— Оставь ты это дело, не стоит, а? — сказал Забродин.

— Как это не стоит! Та я им…

— Ты же коммунист, секретарь обкома всё-таки.

Хозяин был настолько зол, что решил и этого червяка поставить на место.

— Я тибе вже говорил, про кавказцев? Так от, кавказские и азиатские сэкретари живуть не так, как мы.

— А как же? — заинтересовался Забродин.

— Слухай тогда-но сюды. Только ж не болтай потом.

— Ну, что ты! — Забродин обиделся.

— Так от. Мы проть них — дети. Они ж миллионеры, сукины сыны, усе! Кандидаты наук! Дисертации им настоящие фчёные писали. Хто за нову квартиру, хто, той, за деньги. Так от им — вже нихто не страшный! А ворухнэться хто, они его, той, у сумашедший дом. Ни прокурор, ни врач, нихто вже не заступыться!

— Да ты что, шутишь? — изумился гость.

— В них там, за 100 тыщ, должность секретаря горкома можно купить! — не обращал Хозяин внимания на удивление Забродина. И хотя чувствовал, может, и не следовало бы этого говорить, но хотелось пугнуть, и его несло и несло: — Я как-то ездил у гости до одного. У той, у Азэрбайджан. Уместе фчилысь когда-то на высших партийных курсах. От живёт, сукин кот, шо тебе той шах! Там усе вмеют жить. А ты — "не стоит"…

Забродин оторопел:

— Так ведь это же… так ведь это же…