Под его пронизывающим взглядом я чувствовал себя до ужаса неуютно, абсолютно не понимая, почему Миллер ведет себя так непривычно и чего он вообще от меня хочет. Поэтому на какое-то время во влажном утреннем воздухе номера повисла неловкая пауза.

В конце концов, когда игра в молчанку изрядно затянулась, Фрэнк негромко вздохнул, словно признавая свое поражение, после чего совершенно неожиданно положил свою тонкую кисть на мое плечо.

Должно быть, в его понимании этот дружеский жест был призван стать началом доверительного разговора. Однако я смутился лишь еще сильнее, окончательно растерявшись и молча глядя в его хмурое бледное лицо.

– Во-вторых, – произнес он, будто возвращаясь к какой-то незаконченной беседе. – Я знаю, что ты настойчиво пытаешься скрыть от меня что-то, о чем не желаешь рассказывать.

Я безмолвно развел руками в стороны, делая вид, что не понимаю, о чем говорит Миллер, а затем попытался подняться с постели. Однако узкая ладонь Фрэнка будто в один миг превратилась в цепкую хищную клешню – сдавив мое плечо с невероятной для своего тощего тела силой, она заставила меня рухнуть обратно.

– Я знаю, что ты лжешь, – прогудел он, не отрывая своих колких зрачков от моего лица. – С тех пор, как мы приехали в это место, ты ведешь себя очень странно.

– Странности давно стали частью моей жизни, – неохотно проворчал я, стараясь не глядеть в ледяные глаза напарника. – Как только мы начали работать вместе, о привычной жизни и обыкновенных полицейских расследованиях пришлось навсегда забыть. И если кому из нас двоих и заводить разговор о странном поведении, то уж явно не тебе, Миллер.

Я ощутил небывалое облегчение, когда тонкие пальцы детектива, ставшие непривычно тяжелыми, наконец плавно соскользнули с моего плеча.

Опустив глаза, Фрэнк притворился, будто никак не может отыскать пачку сигарет в кармане своих брюк. Когда же наконец уголок белого картонного прямоугольника вынырнул наружу, Миллер неспешно распечатал пачку, закурил и откинулся на спинку кровати.

– Я просто хочу тебе помочь, – спокойно произнес он, и в его прищуренном взгляде скользнул откровенный укор. – К тому же, я должен знать обо всем, что происходит вокруг, потому что это моя работа.

– Фрэнк, – я громко вздохнул и сдавил начавшие пульсировать болью виски. – Если бы со мной творилось что-то действительно значимое, поверь, ты бы узнал об этом первым.

Он недоверчиво хмыкнул и с подозрением уставился в мое лицо.

– Если я буду придавать значение каждой тени в темном углу, – продолжил я, всеми силами стараясь говорить уверенно. – То вскоре слечу с катушек. За эти годы с нами обоими случались невероятные вещи, в существование которых никто никогда бы не поверил, так что иногда я уже и сам перестаю понимать, что в этом мире реально, а что является всего лишь плодом моего больного воображения.

– Значит, тебя все же что-то беспокоит?

Миллер потянулся к переполненной окурками пепельнице, загасил обмылок папиросы и сел в постели.

Сложив руки на груди и приподняв голову, он хмуро разглядывал меня сверху вниз, и на мгновение мне даже почудилось, что он вполне сумел бы прочитать все мои мысли, если бы только действительно этого захотел.

– Фрэнк, я обещаю тебе, что никогда не стану молчать о том, что сочту сколь бы то ни было важным, – уклончиво проговорил я. – Но сейчас говорить не о чем. К тому же, у нас на руках до сих пор пылится расследование, которое давно стоило бы закрыть, и сейчас я бы предпочел поговорить о работе.

Он собирался возразить что-то в ответ, уже сдвинув темные брови к тонкой переносице, однако резкий звон телефонного аппарата грубо прервал наш диалог.

Вздрогнув от неожиданности, я вскочил с постели, однако Миллер опередил меня, ринувшись к столику, на котором трезвонил автомат.

– Детектив Фрэнк Миллер… – начал было он, однако кто-то резко оборвал его фразу на другом конце провода. – Что?.. Как много?