Только этого мне не хватало! Раненное злобное животное, которое даже дотронуться до себя не позволит.

«Может, ну его?» — подумала я. — «Оставлю тут. Своих проблем хватает».

«А если его просто придавило? И оно будет умирать долго и мучительно? Хотя бы проверь!» — вмешался внутренний голос.

Знакомьтесь, как говорится — внутренний голос, он же — здравый смысл. Извините, что раньше не представила. Чаще всего он совмещает свои обязанности с голосом совести. Появляется в самый неподходящий момент и все портит.

«Чтоб тебя!»

— Эй, сейчас я эту телегу сдвину, — больше для себя, чем для неведомого придавленного зверя, крикнула я в темноту и в ответ услышала новую порцию рычания.

Походила вокруг, примериваясь, как бы половчее взяться за дело. Телега была массивная, сработанная на совесть. Одни ее деревянные, почти мне по пояс, колеса чего стоили!

Покричав еще немного, чтобы по звуку точнее определить, где находится злобный пленник, я взяла валявшуюся рядом палку (она была достаточно длинной и выглядела весьма крепкой) и осторожно просунула ее в щель.

«Только бы его не зацепить», — подумала я, устанавливая рычаг поплотнее.

— Эй, я сейчас нажму! Если можешь, вылазь!

Не то, чтобы я думала, что злобный некто меня поймет. Просто, чтобы придать происходящему хотя бы видимость нормальности, мне надо было слышать свой голос. Ну, чтоб окончательно не рехнуться. И без того происходящее напоминало оживший ночной кошмар.

Набрав в грудь побольше воздуха, я, что было сил, налегла на рычаг. Ноги заскользили по раскисшей от дождя грязи, шлепок с правой ноги почти свалился. Несколько долгих секунд казалось, что моих сил не хватит, чтобы сдвинуть махину даже на сантиметр, но потом почувствовала слабое движение. Налегла еще сильнее, почти повисла на рычаге и телега качнулась. Я замерла, боясь, что сдвину что-нибудь неудачно и вместо того, чтоб спасти, стану причиной смерти.

Страх мой был напрасен. Послышался шорох, и вскоре из-под телеги ползком, рывками, выбралось животное. Дождавшись, когда оно окажется в безопасности, отпустила рычаг, позволив телеге рухнуть на прежнее место.

Внимание привлекло спасенное животное. В памяти еще свежи были воспоминания о его грозном рычании, поэтому подходить ближе я не спешила, разглядывая его с безопасного расстояния.

Небольшое, размером со среднюю собаку. Мохнатое — не разобрать, где голова, где хвост. Светло-серая шерсть, заляпанная грязью и сажей. Кое-где виднелись участки розовой, обожженной кожи.

Животное все порывалось встать, но лапы его не слушались. Видя такую явную беспомощность, я немного осмелела и подошла ближе. Зверь тут же напрягся и зарычал.

— Да ладно тебе, — не сдержав улыбки — хотя, казалось бы, чего улыбаться, в такой-то ситуации — пробормотала я. — Не съем же.

Животное насторожилось, прислушиваясь к моему голосу. Я, наконец, разглядела, где у него голова и ужаснулась. Поперек глаз, словно кто-то специально, желая помучить, творил такое, тянулся ожог. Сгоревшая шерсть, кожа, мокрые дорожки крови, слез, дождевой воды и сукровицы… Выглядело это ужасно.

«Интересно, глаза уцелели?»

Может, и уцелели — не разглядеть. Может в моем мире ему бы и помогли. Но здесь? Кто будет делать это здесь? И как?