Окрыленный доверием, Сотир поспешил выполнять задание.
…За время моей работы в Смольном я развозил декреты Советской власти, политическую литературу на предприятия, в воинские части, по фронтам, дежурил в штабе. Мне приходилось еще не раз видеть Ленина… Я не переставал восхищаться его скромностью, простотой и внимательным отношением к самым маленьким людям…
После переезда Советского правительства в Москву Черкезов какое-то время еще оставался в Петрограде. Выполнил такое сложное задание, как поездка с бригадой в Бессарабию с политической литературой и воззваниями на болгарском языке, которые следовало распространить в рядах болгарской армии, стоявшей на Дунае. Ведь империалистическая война еще продолжалась [63].
Мысли о возвращении на родину, с тем чтобы принять участие в революционной борьбе, все чаще приходили в голову Черкезову. Об этом свидетельствует такой документ, хранящийся в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС:
В Москве Сотир Петрович занялся привычной агитационно-пропагандистской работой. Сюда дошли слухи, что под влиянием Октябрьской революции и пропаганды болгарских социалистов-«тесняков» народ в Болгарии восстал, войска Южного фронта оставили позиции и в городе Радомире будто бы создали республику.
Выяснить достоверность этих сведений было нелегко: молодая Советская республика была отрезана от внешнего мира фронтами гражданской войны.
Как-то поздней осенью восемнадцатого года в Москве Черкезов встретил Александру Михайловну Коллонтай, с которой он познакомился еще в Петрограде. Разговор зашел о событиях в Болгарии.
«Может вы бы согласились поехать в Болгарию? - вдруг спросила меня Коллонтай, - вспоминает Черкезов. - Мы вам доверяем, доложим об этом Ленину.
Я обещал Ленину верно и честно служить революции. Передайте ему, что я готов выполнить задание…
…Я поехал на юг через фронтовые линии, достиг Гюргево. Вот уже и Болгария! Но как перебраться через реку? Вдруг слышу родную речь. Разговаривала группа моряков. Я им объяснил, что возвращаюсь на родину из плена, но боюсь румын, и меня переправили на моторной лодке на родной берег.
От Русе поездом прибыл в Софию. Разыскал редакцию «Рабочего вестника». Ди-митр Благоев просматривал газеты. Поднял голову:
- Что вам угодно?
- Товарищ Благоев, я сам болгарин, из Свиштова, но живу в России. Красногвардеец. Служил в Смольном, развозил по фронтам литературу. Дошли до нас сведения, что в Болгарии революция. В ЦК хотят знать истинное положение дел. Я привез вам письмо от Ленина и первые декреты Советской власти.
Дядо Благоев вскочил, расцеловал меня и тут же стал читать письмо.
- Браво, молодец! Как же тебе удалось пробраться живым и невредимым через фронты и пожарища!
- Пробрался, дядо Благоев!
…Мне предложили отдохнуть, а после обеда прийти снова в редакцию. Своей дочке Стелле Благоев дал указание сообщить товарищам, что прибыл курьер из России.
Когда я пришел в редакцию вторично, там уже были товарищи Георгий Димитров, Басил Коларов, Христо Кабакчиев и Тодор Луканов. Завязалась беседа, которая продолжалась довольно долго. Стало темнеть, и Благоев спросил: