— Что он вообще здесь делал?
Руки Бьянки остановились.
— Ула? Просто захотел с кем-нибудь пообщаться. Врач снова выписал ему освобождение, он действительно не может сейчас ходить на работу.
— У него нет друзей?
Бьянка убрала руки:
— В чем дело, дорогой? Ты ревнуешь?
Да, я, пожалуй, ревновал. Немного.
— Он мне не нравится, — сказал я.
— С ним все нормально.
Я повернулся и посмотрел на нее. Ничем хорошим этот разговор закончиться не мог.
— Что означает «письменное предупреждение»? — спросила Бьянка.
Я помедлил с ответом.
— По сути, так директор показывает клиентам, то есть родителям, что он принял меры. Но теоретически это может означать, что меня уволят, если подобное повторится.
Бьянка тяжело вздохнула и с тревогой посмотрела на меня:
— Только чтобы не получилось так, как в Стокгольме.
Несколько дней спустя по пути домой я заехал в супермаркет. Бьянка уже забрала детей, и я мог не торопиться, хотя в последнее время у меня появилось странное чувство — иногда мне начинало казаться, что жизнь течет куда-то не туда, хотя я при этом смотрел на Беллу и Вильяма. Или Бьянку.
С эйрподами в ушах я выбирал фрукты, когда кто-то осторожно тронул меня за локоть.
— Простите, — сказал я, вынимая наушники.
Жаклин держала в руках яблоко. Розовая помада, нежный взгляд.
— Я просто хочу сказать спасибо. Фабиан рассказал, что случилось в школе.