— Вы же вроде общаетесь с его матерью? Я думал, вы в курсе.
Что все это значит? Я вдруг забыл о ксероксе, который продолжал выплевывать листы на пол.
— Фабиан ушел из школы, — сообщил Кеннет. — Его от нас открепили.
Значит, Жаклин все-таки сделала это. То единственное, что она могла сделать.
Собрала вещи и уехала.
— Его мать в клинике для алкоголиков, — сообщил Кеннет.
Лечится?
На такое я даже не надеялся.
— Это разумно, — сказал я. — А Фабиан? Где он?
Кеннет положил руку себе на живот и огляделся по сторонам:
— Фабиан на попечении социальной службы.
Вскоре об этом уже знали все жители Чёпинге: Фабиана определили в кризисный центр где-то в лесах под Смоландом, а Жаклин лечится от алкоголизма.
— Конечно, она слишком много пьет, — заявила Гун-Бритт, — но у этой женщины есть и другие проблемы.
Они с Оке явились без приглашения, чтобы разузнать, что произошло после праздника.
— С тех пор я ни разу не видела Улу, — известила меня Гун-Бритт.
Мы тоже. И никто из нас по этому поводу не грустил. Бьянка только раз увидела его возле банка, но отвернулась и поспешила прочь.
— Мы рассчитывали, что он хотя бы извинится, — сказал Оке.
— Да, — кивнула Гун-Бритт, — он слишком много выпил.
Они ушли, а я расположился на диване с компьютером, зашел на сайт риелторской компании и принялся смотреть квартиры в Лунде.
— Посмотри четырехкомнатную возле Софиапаркен. — Рядом присела Бьянка. — Прекрасный вариант.