— Мама, ты это о Микки?
— Ну да, я все понимаю…
Уле, конечно, доверять нельзя. Он легко мог все придумать. Из ревности? Фабиану нравится Микки. А это было бы невозможно, если бы он заметил в нем хоть какую-то склонность к жестокости.
— Микки самый добрый из всех, кого я знаю, — сказал Фабиан.
— Конечно.
Пошатываясь, я вышла в прихожую, накинула плащ и сказала, что мне нужно в магазин. До закрытия винного магазина оставалось совсем немного времени.
— Можно мне с тобой? — спросил Фабиан.
— Не сегодня.
Одной ногой я уже была за порогом. Мне не хотелось, чтобы Фабиан видел, как я дрожащими руками ищу нужную бутылку, а потом в машине отвинчиваю пробку и делаю несколько глотков перед тем, как завести двигатель.
— Я скоро вернусь, любимый.
Несколько дней спустя мы с Улой поехали в одно поместье под Мальмё, где Фабиану позволили поводить спорткар. Он светился от счастья, а я была трезвой до самого вечера.
В пятницу мимо наших окон проехало на велосипедах семейство Андерсон в полном составе, с корзинками для пикника и пледами. Все выглядели совершенно счастливыми, как будто ничего не случилось.
— Завтра этот их праздник двора, — сказал Фабиан. — Хорошо, что нам туда не надо.
Именно это я и хотела услышать. Я боялась, что Фабиан слишком привязался к Микки. Сколько ударов он еще сможет вынести?
— Так что ты думаешь о том, чтобы уехать? Подальше от всего этого. Начнем все сначала где-нибудь в другом месте.
Он посидел немного в задумчивости, но потом в его взгляде вспыхнула радость.
— В Калифорнию? К папе?
Я взяла в руки стоявшую на столе бутылку вина и начала читать этикетку, не понимая на ней ни слова.
— Не получится.
— Что? — Фабиан вдруг раздулся, как кобра. — Мы же хотели скопить деньги. Мы можем получить несколько миллионов за этот дом, а потом…