— Мне за него очень тревожно, — призналась я. — Не знаю, что делать.

Я боялась, что Фабиан думает о чем-то действительно страшном.

Он попросил меня бросить пить, но как только я начинала об этом думать, мне становилось так плохо, что я пила еще больше.

— Мы должны поддерживать друг друга, — сказал Ула.

Он прошел мимо меня вглубь сада и посмотрел на шезлонг.

— Фабиан одурел от этих каникул, — сказала я. — Он нуждается в четких рамках. В школе ему было намного лучше, особенно в последнее время, когда Микки сделали его наставником.

Ула откинул голову назад и пожал плечами:

— И ты считаешь это нормальным?

— Что ты имеешь в виду?

Он поднял очки на лоб:

— Давай, Джеки, давай! Я не слепой. У тебя уникальная способность преследовать соседей.

— Прекрати называть меня Джеки. Между мной и Микки, да будет тебе известно, ничего нет.

— Ничего нет?

— Ничего.

— Ну тогда в новогоднюю ночь мне, видимо, просто показалось.

Я постаралась скрыть удивление. Как он мог что-то видеть? Он же ушел домой.

— Не знаю, что там тебе показалось.

— Ты же не забыла, как расположена моя спальня?

— Чердачное окно?

Я попыталась представить, но память размыло выпитым на завтрак вином и двумя порциями джина-тоника.