Лагерь был устроен в лесу, на берегу небольшой речки, вдали от жилья. Место идеально подходило для занятий — здесь никто не мог нам помешать.
Мы дали курсантам два дня отдыха, инструкторы тем временем подготовились к проведению учений.
Вторая ступень обучения пошла быстрыми темпами. Ночные занятия, завершение курса и постепенный переход от положения курсанта к положению инструктора произвели в ребятах настоящий переворот. Атмосфера курсов и система обучения пробудили в них дремлющие силы, они стали увереннее в себе и убедились, что в случае необходимости смогут организовать самооборону.
По окончании курса обучения состоялся парад, на который прибыли представители из Палестины и другие гости. Парад прошел с большим успехом и на таком уровне, которого не постыдились бы и на родине.
После парада я вернулся в Будапешт. Первый опыт прошел без всяких накладок, можно было продолжать порученное нам дело. Тем временем я приобрел кое-какие познания в венгерском языке и мог теперь ходить без переводчика.
Благодаря нашей деятельности стерлись партийные разногласия, наши курсанты, принадлежавшие к различным молодежным организациям, сплотились в единое целое. Мы, посланники Хаганы, преследовали одну цель, которая была важнее партийных интересов.
Венгерский «Ха-поэль»[22]
Для успешного выполнения наших планов мы начали открывать отделения спортивного общества «Ха-поэль» (Рабочий). Под прикрытием спортивного общества мы предполагали организовать ячейки Хаганы и наладить связь между штабом и отделениями. Венгерские власти дали официальное разрешение. Были сформированы спортивные команды — по волейболу, баскетболу, футболу и легкой атлетике. Одновременно мы готовили печатные инструкции на венгерском и чешском языках для летних лагерей, а также планировали курс подготовки тренеров в разных видах спорта, которые будут работать в обществе «Ха-поэль».
Подошло время, один за другим стали открываться летние лагеря. Мы посещали их и помогали инструкторам, нашим вчерашним курсантам. Лагеря были разбросаны по всей территории Венгрии, что сильно осложняло нашу задачу. В лагерях сразу же стало известно, что мы посланцы Хаганы, хотя мы очень старались скрыть этот факт. Но избежать огласки не удалось — для этого надо было вообще прекратить поездки.
Песня Ицхака Ламдана[23] —
вещь взрывоопасная…
На наше счастье, в большинстве летних лагерей занятия окончились вполне благополучно. Исключением стал один случай, когда листок с текстом песни «Танец Масады» Ицхака Ламдана вылетел из окна и попал в руки случайного прохожего. А слова песни, как известно, были такие:
Эта песня была напечатана тем методом, какой обычно применяют при разучивании песен на иностранном языке: слова на иврите были записаны венгерскими буквами, а рядом — перевод на венгерский. Прохожий венгр нашел листок, вылетевший из окна; странное содержание стихов вызвало у него подозрения, и он отнес листок в полицию. Полицейский инспектор вообразил, что ему в руки попало нечто невероятно важное, и немедленно начал действовать. Явился целый отряд полицейских, окружил лагерь и принялся его прочесывать. В чем дело, мы, конечно, не знали. Двоим нашим посланцам удалось ускользнуть в город и спрятаться там. У начальника лагеря был произведен тщательный обыск, а потом его еще долго допрашивали.
В конце допроса начальник полицейского отряда вытащил подозрительную бумажку, показал ее начальнику лагеря и заявил, что, по его мнению, содержание этой бумаги неопровержимо доказывает, что… обитатели лагеря принадлежат к подполью, стремящемуся подорвать экономическую мощь Венгрии. В тот период действительно было раскрыто несколько случаев саботажа на венгерских заводах, производивших продукцию для Советского Союза. Когда выяснилось, что именно послужило причиной прихода полицейских и обыска, начальнику разъяснили содержание листка, и на том инцидент был исчерпан. Полиция убралась восвояси, и тренировки в лагере возобновились.
В конце июля 1947 года я предпринял поездку по летним лагерям, организованным в Чехии молодежными движениями. Чтобы совершить эту поездку, мне снова нужно было нелегально пересечь венгерскую границу. Но на этот раз у меня уже был опыт. Я выехал из Будапешта в сопровождении представителя Брихи в тот пункт Брихи, который находился рядом с границей. Мы добрались туда за-темно. Мне объяснили, что я должен дождаться десяти часов вечера — в это время обычно появлялись контрабандисты-проводники.
В назначенный час контрабандисты пришли. После коротких переговоров мы вышли из дому и зашагали прямо в открытое поле.
Переход занял около трех часов. Мы подошли к какому-то чешскому селу, где нас должна была ждать машина, чтобы отвезти в областной центр Кошице. Оттуда уже я улечу в Прагу самолетом.
Прежде чем войти в село, мы остановились. Следопыт проверил все подходы к селу — точь-в-точь как проверяют объект на военных учениях. Спустя четверть часа он дал сигнал двигаться дальше. Перелезая через заборы, мы добрались до огромного хлева. Контрабандисты оставили меня на сеновале и исчезли в темноте. Битый час я сидел в одиночестве, напряженно прислушиваясь, не приближаются ли какие-нибудь шаги. Наконец сквозь тьму я различил силуэт проводника. Он велел мне встать и идти за ним. Мы быстро зашагали к воротам. Нам пришлось постоять несколько минут, прижавшись к забору, пока подъехала машина. К моему удивлению, кроме шофера, я обнаружил там целую семью: отца, мать и сына. Они тоже собирались этой ночью перейти границу.
На рассвете машина въехала в Кошице.
Пункт Брихи находился в здании, где размещались дети беженцев. Здесь меня встретил «наш контрабандист» — Вик. Он вручил мне паспорт, и таким образом я превратился в солидного британского гражданина. После двух месяцев подпольной жизни на нелегальном положении так приятно было почувствовать себя добропорядочным туристом!