— Давайте все рассмотрим на примере дела, которое вам все никак не дает покоя. Леди Тайза совершила покушение на делегата. Да: она не рассчитывала на размах с другими пострадавшими лицами, и тем более: что в инциденте будет замешан цесар. Вам виднее: какую меру наказания уместна в вопросе покушения на жизнь престолонаследника, а мне виднее: что делают с преступниками за покушение на жизнь абсолютника — плаха по ним плачет…
Я прошла к столику возле камина и плеснула себе в стакан воды из графина. К таким долгим речам я не привыкла, но раз уж советники драконьего царства оказались тупее медуз, придется им разжевать все до соплей как те самые медузы. Промочив горло, я вернулась на центр зала.
— Итак: момент первый — сотрудничество. Так как я не знакома с тонкостями юрисдикции в отношении дипломатической неприкосновенности, а в деле замешаны личные мотивы леди Тайзы, а не политические, то про просьбе именно вашего императора мне пришлось выносить свой вердикт. Мы нашли компромисс, но он не устраивает многих из вас, — развела руками я.
— Вы лишили мою дочь магических способностей! — громыхнул недовольный родитель.
— Ложь, — спокойно парировала я. — Как раз тут мы переходим ко второму моменту: перемены. Во дворец прибыли маги, которых у вас нет как вид: целители. Любой из них вам скажет: что магия осталась при девушках, и что они ощущают своих драконов — только перевоплощаться не могут. И вы обязаны… слышите? Обязаны верить и слову абсолютника, и слову целителя — ровно настолько: сколько верите своим подданным. Это ВЫ просите о помощи и тут же сомневаетесь в ней! Или вы принимаете все перемены, которые влечет за собой открытая граница, или называйте вещи своими именами! Не прячьтесь за отбор невест, а говорите прямо: необходимы магически одаренные инкубаторы! Лицемеры… — фыркнула я.
Я вновь прошла к столику и утолила жажду. Пить хотелось не очень, а вот остудить пыл не помешало, чтобы нормально закончить свою речь, а не очередным разгромом чего-нибудь во дворце… или вообще: самого дворца.
— Момент третий: перемирие, — вздохнула я и развернулась. — И вот вас не устроил наш с вашим повелителем компромисс. Магам-целителям вы тоже не верите: чтобы убедиться в здоровье девушек. И что же вы будете делать? Как заставите меня изменить свое решение? Отправите официальное прошение его величеству Джафару? Да: его приказ я исполню и сниму печати заклятий, но подумайте: а не рубите ли вы сук, на котором сидите? Ведь у меня не останется вариантов: как только поступить так же. Отправлю парочку артефактов памяти с ментальными воспоминаниями о двух заседаниях Совету архимагов — и вопрос склоки двух баб превратится во вполне обоснованное требование Джафара: казнить преступницу. Это у вас не существуют абсолютники как вид — в этом случае придется воспользоваться законодательством Эронайраза. И долго продлится перемирие между империями, если начинать его с казни?
— У меня вопрос, — отозвался Ярман. — Что предусматривает закон «у вас» в случае покушения на престолонаследника?
— Тебе не понравится мой ответ, — скривилась я.
— Мне тоже интересно, — прищурился Мираш.
— Казнят, а длительность зависит от результата покушения. Если престолонаследник мертв, то казнь длится сорок дней…
— Это как? — выпучился на меня Альтан, и не только он, а абсолютно все присутствующие.
— Преступника приковывают к столбу антимагическими цепями посреди столичной площади, рядом с ним смены ведут маги, но всегда: три палача. Палач-ведьмак, который будет смазывать ядами лезвия клинков. Палач-целитель, который будет поддерживать жизнь в преступнике настолько: насколько это возможно. И палач-некромант, который будет возрождать умершего, пока не наступит сороковой день. Все эти дни каждый подданный империи может подойти к смертнику и нанести ему удар кинжалом…
В зале заседаний воцарилась звенящая тишина. По-моему: не такие уж и жестокие у них меры наказаний, по сравнению с «нашими»…
— Ну, что, советник Рэмс? Вы все еще считаете: что мой приговор для вашей дочери — это безумно жестоко? — усмехнулась я в бледное лицо родителя. — Рискнете перемирием между империями, чтобы вернуть крылышки своей дочери?
Разумеется: он молчал. Остальные тоже опасливо покосились на Ярмана — вдруг переклинит: и он перестанет быть милым и пушистым. Я уставилась на Мираша.
— Надеюсь: я помогла тебе разжевать все грани ситуации для твоих советников. У меня к тебе огромная просьба: спусти на землю своих крылатых. С той самой минуты: как к решению делегата не прислушаются советники его величества, с той самой минуты: как они поставят внутренние интересы империи выше политических, с той самой минуты: как дракон не поверит слову целителя — перемирию грош цена!
Я остановилась возле кресла Мираша и вытянула перед собой руки: чтобы он освободил меня от антимагических наручей.
— Это все: что ты хотела сказать?
— Я хотела? Я сделала это только из-за тебя лично! Мне вообще плевать: когда твои советники достанут головы из задниц и на кой хрен лысого гоблина они вообще нужны тебе, если не способны оценить перемирие, — повернула я голову к хмурым и задумчивым лицам. — Нужны вам невесты-магини — пожалуйста! Нужны артефакты — пожалуйста! Нужны целители — пожалуйста! Это мы вам нужны, а не вы — нам! Неужели такая простая истина никого не осенила?!