— В прямом. Ну, мне всегда было интересно: какую часть в человеческом перевоплощении занимает хвост дракона?

— Почему я не удивлюсь, если идею с экспериментом девочкам подала ты? — прикрыл он лицо рукой и шумно выдохнул. — А во что перевоплощается мужское достоинство ты осведомлена или вновь ждать засады неуемной парочки?

— Между прочим: Шайли уже второго мальчика родила от тебя. Если тебе дорого твое мужское достоинство, то ты не там ищешь врага. Как раз Рамиль более заинтересован в покушении, — усмехнулся муж.

— Вот именно! У нас у всех мальчики-драконы, а весь Ца-Рай плачет от двух девочек-человечек! Даже боюсь предположить: кого Таллия преподнесёт брату на этот раз. Если снова маленькую некромантку, то я точно перееду на юг в какой-нибудь из замков.

— На этот раз? Она беременна? — опешила я.

— Оххх… — с досадой выдохнул цесар. — Я вам ничего не говорил. Это сюрприз для всех. Они объявят завтра на дне рождении племяшки — так сказать: преподнесут в подарок роль старшей сестренки. Кстати: есть идеи подарков для Эсми? — заговорив о предстоящем семейном празднике, он успокоился.

— Есть идея подарка для Лайи… Как смотришь на то: чтобы уровнять счет с Мирашем? — улыбнулся супруг, прожигая меня многозначительным взглядом.

— Даже не думай, драконище… — погрозила пальчиком я. — У нас был уговор: пока Лайя не выйдет замуж, никакого второго ребенка — так что держи свою ширинку застегнутой.

— Сочувствую тебе с твоим воздержанием, друг мой. Это же сколько десятилетий минует, пока ты своей маленькой фурии под номером два угодишь с кандидатом? Впрочем: когда у обеих девочек появятся мужья, я ежедневно буду молиться праотцу Васко: чтобы он даровал терпения этим отважным юношам… — покачал головой цесар, развернулся и скрылся в дворцовых коридорах.

— И чего сидим? — вернулась в кресло я. — Покушение на хвост одного из правителей — это серьезный проступок, так что вперед на поиски зарвавшейся парочки.

— Почему всегда я играю роль строгого родителя и отчитываю дочь за все шалости?

— Потому что тебе виднее: как укрощать собственные гены. Лично мне не свойственно совершать импульсивные и необдуманные поступки, так что строптивость и бесшабашность Лайи — это твоя наследственность, — вернула я свое внимание письмам, которых прилично накопилось за неделю игнорирования мной почты.

— То есть, ты хочешь сказать: будь у нас ребенок с твоими генами — его поведение было бы идеальным?

— Не идеальным, но не таким безрассудным: как у твоей дочери.

— Докажи.

Я оторвалась от своего занятия и уставилась на мужа. С хитрым прищуром и лукавой улыбочкой на губах, Эмре покручивал на своем пальце перстень-артефакт, благодаря которому мы лишили себя радостей незапланированного родительства. Я уже собралась вновь напомнить ему о нашей договоренности, но вдруг задумалась.

Еще три года назад, когда Каймила подарила Амиру второго сына, меня впервые посетила мысль: «а не одиноко ли Лайе?». Ведь все кузины, кузены и племянники нашей дочурки имели в собственных семьях по братику или сестричке, и лишь только наши с Мирашем дочери были единственными у нас. Теперь и Таллия подарит Эсми родную душу… И я бы не равнялась на других, если бы не мой личный опыт. Когда ушли за грань мои собственные родители — у Каймилы хотя бы осталась я, а кто останется рядом с Лайей, когда нас с Эмре не станет?

Снова отложив письма в сторону, я поднялась и шагнула к креслу супруга. Склонившись к нему, резко сдернула с его пальца перстень.

— Вызов принят… — шепнула я в губы любимого мужчины…