— Я его личный целитель с самого рождения, мисс Лэйк. И все двадцать четыре года его жизни я занимаюсь тем, что купирую симптомы с переменным успехом.
Конечно, заболевание Грейстока меня занимало и сильно, но все-таки не стояло на первом месте в списке интересов. Да и как же конфиденциальность и целительская тайна?
— Я… Мне кажется, Вам не следует обсуждать со мной диагноз графа Грейстока, — осторожно заметила я, не зная, как быть. Уйти сразу?
Старик посмотрел на меня пристально, изучающе, а в треске камина слышалась как будто бы насмешка. Вероятно, у меня чересчур сильно разыгралось воображение.
— К сожалению, я вынужден говорить с вами о состоянии моего пациента, дело в том, что вы можете облегчить его состояние, пусть и временно.
Такое заявление вызвало у меня исключительно оторопь. Каким образом я должна была помочь Грейстоку? Я же не была целителем, в конце-то концов!
— Мне понятны ваши сомнения, мисс Лэйк, однако поверьте, это действительно по силам вам. Пойдемте со мной.
И я пошла.
Никогда не думала, что однажды окажусь в спальне аж целого графа. Теперь главное не проболтаться матери, иначе она изведет меня вопросами, почему ничего не сфотографировала. И ведь не поверит мне мамочка, что ничего этакого в покоях Джареда Лоуэлла не было. Мебель старинная, но какая-то… вызывающе простая. И ни единого зеркала в комнате.
Почему-то я думала, что комната Грейстока будет погружена во мрак из-за тяжелых задернутых портьер. Портьеры оказались на месте, глубокого синего цвета, вот только они были расшторены, спальню заливал солнечный свет, и в его лучах Грейсток выглядел практически пугающе. Иногда про людей, которых стремительно истощает болезнь, говорят, будто они «сгорают». Так вот, Джаред Лоуэлл как раз сгорал, он уже выглядел как покойник, и только время от времени шевелящиеся беззвучно потрескавшиеся губы, да еле заметно поднимающаяся грудь говорили о том, что он еще не скончался.
— Создатель милосердный, что с ним такое?! — прошептала я, чувствуя, как ноги буквально примерзли к полу.
Пришло осознание: вовсе не вызывающая некрасивость графа вызывала во мне страх, вовсе нет. Боялась я смерти, которая явно ходила с Грейстоком рука об руку. Все мы боимся смерти, поэтому умирающие подчас вызывают не столько сочувствие, сколько леденящий ужас.
— Он… — начал было целитель, но тут больного выгнуло на постели какой-то невообразимой судорогой. Грейсток буквально на мостик встал, но ни одного звука не сорвалось с потрескавшихся губ.
— Создатель милосердный! — воскликнул доктор Монтегю и резко рванул к двери, по пути схватив меня за руку.
Как только массивная дверь закрылась за нами, в спальне графа что-то грохнуло, будто произошел… взрыв? Это был на самом деле чертов взрыв!
— Что произошло? — хрипло прошептала я и рванула назад в комнату, не обращая внимания на оклик доктора Монтегю.
Нужно было помочь больному, если там взорвалась бомба…
Однако старик с ненормальной для его возраста силой схватил меня за плечи, удерживая на месте.
— Стойте, мисс Лэйк! Еще нельзя входить туда поверьте мне!
К сожалению, старик оказался прав. Рвануло еще раз, а потом еще, когда я наивно рассчитывала, что на этот раз все действительно закончилось.