Доктор Монтегю послушал совета своего постоянного пациента и взялся за меня всерьез с мастерством прирожденного тирана. Обтирания, компрессы, зелья, горячее питье — я прошла через все круги ада и даже хватила сверх. Попытки сопротивления успеха не возымели: старый целитель явил натуру истинного тирана и заставлял меня безукоризненно выполнять его многочисленные указания. Однако после «кнута» мне пообещали и «пряник» в виде возможности выйти к ужину и, быть может, даже посидеть у камина в гостиной с полчаса, если хватит сил. Досуг на уровне медвежьего угла, но, измученная постельным режимом, я и таким нехитрым развлечениям обрадовалась как ребенок поездке в парк развлечений. Тем более, теперь у меня была веская причина начать говорить с графом Грейстоком. И я хотела, наконец, заставить себя посмотреть ему в глаза хотя бы какое-то время.

Выполнить задуманное, правда, оказалось не настолько легко, как можно было себе представить. Внутри поднимался подсознательный страх, который, думаю, когда-то помогал людям обходить больных чумой или проказой. Но пусть мы и шутили с Лансом, называя Грейстока «чахоточным», однако он не был заразным, разумных причин избегать его или бояться не было.

Фобия. Мной управляла банальная и глупая фобия, не подкрепленная в сложившейся ситуации никаким разумным основанием!

Словом, когда граф Грейсток и Ланс с деланной увлеченностью обсуждали усилившийся снегопад, я собралась с духом, стиснула зубы и заставила себя посмотреть на лицо Грейстока. Пока он смотрел в другую сторону, сделать это было чуточку легче. Ненамного, конечно, однако все равно от вида истощенного тяжелой болезнью человека становилось не по себе. Не должен так выглядеть мужчина двадцати четырех лет от роду: кожа как у покойника, землистая, обтянула череп, острые скулы и впалые щеки, сейчас, конечно, в моде, но всему есть предел, в самом деле. Ни единого намека на румянец, вокруг глаз залегли глубокие тени. Наверное, единственное, что говорило о том, что Грейсток в порядке — это идеальная осанка.

— Вы хотели что-то спросить? — чуть удивленно обратился ко мне Джаред Лоуэлл и посмотрел прямо в глаза.

Настал момент истины. Выдержу или нет. Должна ведь выдержать! Я не маленькая девочка, чтобы бояться всего подряд! Выдержать взгляд графа было делом принципа. Ну не свалюсь же я, в самом деле, от того, что мы перемолвимся парой слов?

Глаза у Грейстока были неприятные, то ли светло-серые, то ли светло-голубые, почти прозрачные и как будто выцветшие. Никогда не доводилось смотреть в глаза покойникам, но мне не оставляла уверенность, что именно такими они и должны быть.

— Мисс Лэйк, вам нехорошо? — чуть встревожено осведомился Грейсток, и меня попустило.

Пусть выглядел молодой мужчина все так же жутко, как и всегда, однако у прозрачных водянистых буркал было вполне человеческое выражение, присущее добрым людям.

— Нет-нет, милорд, — поспешно ответила я и поняла, что удалось хотя бы в минимальной степени держать себя в руках. — Просто задумалась.

Так себе объяснение. Джаред Лоэлл — умный и наблюдательный человек, он не мог не обратить внимание, что я совершила совершенно невозможное для себя. Я смотрела в рыбьи глаза Джареда Лоуэлла, пока разговаривала с ним. Наверняка у графа появились вопросы, которые он в силу свойств своего характера и воспитания, не задаст.

— Очень рад, что вы, наконец, выздоравливаете, мисс Лэйк, — позволил себя мягкую и словно бы беспомощную улыбку вечный больной. Эта улыбка то ли комично, то ли жутко исказила черты лица, и я бы отвернулась, если бы не выражение глаз Грейстока. Вот оно мне понравилось — словно бы в окошко кто-то поставил свечу.

— Я тоже рада, что вам стало лучше, милорд, — решила я ответить любезностью на любезность. Тем более, хорошее самочувствие хозяина замка гарантировало относительно спокойную жизнь в Корбине.

Девушка, прислуживающая за столом, сохраняла совершенно каменное нечитаемое выражение лица. Вероятно, любезности от нее нам с Лансом не дождаться до гробовой доски, однако и кривить мордашку она теперь не рисковала. И наверняка не миссис Кавендиш или Лэмптон привили прислуге хорошие манеры.

Мы с Грейстоком еще какое-то время продолжали смотреть друг другу в глаза, чем безмерно удивляли и друг друга и опешившего от такого поворота событий Ланса. Куратор хлопал глазами и опустошил три бокала вина, пока я и граф играли в гляделки.

— Так что там с прогнозом погоды, — напомнил о себе Уолш, когда сообразил, что вот так сидеть и пялиться друг на друга я и Грейсток можем бесконечно, если никто не отвлечет.

Граф тут же опомнился, встрепенулся и пробормотал:

— Ах, да, погода… Нам грозят продолжительные снегопады и похолодание. Похоже, в этом году зима начала очень рано и, подозреваю, будет суровой.

То есть нас занесет еще больше? Но ведь больше-то и некуда! У меня появилось закономерное подозрение, что с таким диким климатом доброму доктору Монтегю придется пересесть на снегоход.