И Машка, вернувшаяся несолоно хлебавши от отца, временно смирилась с тем, что стажировки не будет. Но она продолжала учить английский. И заставляла мать смотреть с ней сериалы с субтитрами.
Потому что от маминых бедняжек, как Маша смекнула из репортажа по телевизору, может быть польза. Мать правда отказалась просить, но ещё не вечер.
И Машка оказалась права.
Утром Дима позвонил, уже без истерики, назначил ей деловую встречу в офисе. Лена рассмеялась. Должность штатного психолога Росгаза? Он шутит? Она ни за что не расстанется со своим статусом самозанятой. Где она, и где офис.
– Я без тебя не могу. Ты мне нужна. У тебя будет высокая зарплата, соцпакет.
Лена на это только улыбнулась, подыскивая слова, чтобы не обидеть. Но тут Дима сказал о программе стажировки от Росгаза за рубежом, куда может поехать Ленина дочка.
Откуда он узнал?
Маша позвонила ему и попросила за себя сама. Вежливо, извинившись за то, что спёрла номер Ушакова из маминой телефонной книжки. Он не обиделся.
Лена вернулась домой.
– Мне предложили должность в Росгазе, – сказала она дочке, следя за её реакцией.
– Серьёзно? – правдоподобно удивилась дочь.
– Ну брось, – устало сказала Лена.
– Ну ладно, да, я звонила этому твоему Ушакову. Он сказал, что без тебя, как без рук.
Маша изобразила самое милое выражение – кота из Шрека и оленёнка Бэмби в одном флаконе. Вся её жизнь зависела от этого вопроса.
– Мам, ты же согласишься?
Мать стала крутая.
Мичурин чувствовал себя виноватым, что не помог дочке со стажировкой. И если честно, стрессовал, когда покупал тортик по пути в гости к дочке. Как бы Машин любимый низкокалорийный не полетел в него. Мичурину предстояло сообщить, что он честно обзвонил всех влиятельных, кому он жизнь спас и кто просил «обращаться, если что», но увы. Предложение устроить стажировку в Калининграде Маша сочла бы оскорблением.
Но дочка чмокнула в дверях в щёку, приготовила чай, напевая, под нос.
– Маш, ты в порядке?
– Я замечательно! А что? – спросила Машка.