– Сколько вам до пенсии?

– Три года, – обмер Барков.

– Да вы присаживайтесь, – любезно предложил Дмитрий Алексеевич.

Это было вовремя, ноги явно плохо держали подполковника в запасе. А Ушаков не спешил говорить, рассматривал Баркова, не скрывая своего любопытства. Барков занервничал и покашлял, чтобы прочистить разом высохшее горло.

– Простудились? – участливо спросил Дима.

– Я, нет, нет, я… У меня отличное здоровье! Так, значит, этот Ивашкин теперь на охране. Понял вас, – ответил Барков.

– Да вы не волнуйтесь так. Власов оставил вас приглядывать за мной, так ведь? – спросил Ушаков, глядя в глаза. – Что они там затеяли?

– О чём вы? Дмитрий Алексеевич, клянусь, я ничего не знаю, мне не приказывали, – Барков дёрнулся, то ли намереваясь перекреститься, то ли положить руку на сердце.

– Ну будет вам, не маленькие! Слишком легко Лев Яковлевич сдался, а ведь он совсем непростой человек, этот Власов. Давно с ним знакомы?

– Лет двадцать. Двадцать два, – поправился Барков, как школьник.

– Обидно, наверное, в столицу не взял с собой, недооценил. Вы ведь душу всю в работу вкладывали, а он.

– Клянусь, я ничего не знаю, и друзьями мы не были! – отрёкся Барков.

От него отреклись и он отрёкся.

– Да что вы заладили свои клятвы! Сейчас чистый расчёт. Полковничья пенсия не генеральская, а жить вы привыкли комфортно. Вот, вижу, и семья большая у вас.

– Большая, все на шее сидят, – вздохнул Барков.

– Вот и отлично. Дело есть.

– Что прикажете, Дмитрий Алексеевич?