Делаю глубокий вдох, затем выдох. Я позволяю своему телу расслабиться и поворачиваюсь к своему Ромео. Он прислонился к своему письменному столу, волосы падают на лоб, руки все еще в чернильных пятнах даже после того, как он вымыл посуду. Я протягиваю ему руку, и он смотрит на нее, не понимая.

– Полагаю, вам следует взять меня за руку, господин, – говорю я голосом Джульетты, насколько получается ее изобразить. Но он все еще звучит как мой собственный.

Пальцы Оуэна касаются моих, и все мое внимание устремляется к приятному теплу на ладони.

– Коль осквернил я грешною рукою… – начинает он.

– Погоди, что? – Я перебиваю его с резкостью, с которой никогда бы не заговорила Джульетта.

Он отпускает мою руку с неуверенным видом.

– Что? Я не с того места начал? Я думал, мы прогоняем сцену их знакомства.

– Нет. То есть да, ее, но где твой сценарий?

– Э-э, у тебя в руках, Меган. – Ухмылка скользит по его лицу.

– Хочешь сказать, что ты знаешь все реплики Ромео в этой сцене?

Он кивает, и я вижу, что он сдерживает смешок.

– Но ты же не Ромео! – говорю я, потому что впечатление создается такое, будто он об этом забыл.

– Нет. Не Ромео.

– Так тогда… Ты просто случайно запомнил всю сцену, хотя в ней нет брата Лоренцо?

– Сцену, пьесу, – говорит он, взмахивая рукой с таким видом, будто в этом нет ничего особенного.

– О боже, – стону я. – Что случилось с нехваткой времени на запоминание своих строчек?

Оуэн пожимает плечами.

– Я в итоге много раз ее прочитал и перечитал, пока писал свою пьесу, – ну и она нравится мне, честно говоря. А запомнил все как-то… По ходу дела.

Я изо всех сил стараюсь выглядеть равнодушной.

– Ты такой позер.