Залпом выпив содержимое кубка, Макиавелли довольно улыбнулся.

– Не думал, что буду скучать по этому напитку, – хмыкнул он.

– Семью привёз? – спросил Ос.

– Да, сыновья с семьями и жена приехали со мной, – кивнул Макиавелли. – Из-за чумы им было трудно покинуть Флоренцию, поэтому пришлось задержаться.

– Что жена? – Освальд налил Никколо полный кубок.

– С радостью покинула Флоренцию, – усмехнулся тот, приняв обновлённый кубок. – Когда соседи умирают один за другим, а крысы ночами не очень тихо едят их трупы, хочется покинуть родной дом и убраться куда-нибудь, где безопасно. А тут прибыл я, причём очень удачно – распродал корабельные запасы провианта и купил около тонны стали в одной только Флоренции.

– И как сильно распространилась чума? – поинтересовался Освальд.

– Точно знаю, что она пересекла Альпы и бушует в имперских землях, – ответил Макиавелли, отломив кусочек от кукурузной лепёшки. – Ты был прав. Изобилие незахороненных трупов вызывает ещё большее усугубление мора. В запертых на карантин городах есть определённая нехватка еды, люди умирают, их хоронят по возможности, но мертвецов слишком много…

Примерно это и ожидалось. Серия убийственных эпидемий ничему не научила европейцев и они всё так же напарываются на одни и те же вилы…

– Ты не сказал, откуда корабли, – напомнил Освальд.

– Некоторые мои знакомые, к которым я хотел обратиться с заказом, не пережили чуму, – пожаловался Макиавелли. – А те, кто уцелел, не хотели брать заказ, так как работников слишком мало, чума их косит не меньше, чем остальных. Тогда пришлось искать альтернативу. И я нашёл…

Макиавелли замолк и с интригой уставился на Освальда.

– Десять баллов за интригу, – вздохнул тот. – Не томи!

– Моряки тоже умирают от чумы и гриппа, – ответил Никколо. – В Ливорно стояло очень много кораблей, которые больше не могли отчалить. Моряков очень мало. Самые смекалистые уже ушли в море, а на остальные корабли просто невозможно набрать команду.

– И ты, естественно… – усмехнулся Освальд.

– Я их купил, – кивнул Макиавелли. – Четыре каракки французского королевского флота, две каракки из частных рук, а также четыре каравеллы, принадлежавшие генуэзскому дожу. Дож Антониотто Адорно в ту пору как раз умер, французы ввели свои войска в Геную и каравеллы, только-только купленные для защиты генуэзского побережья, стали собственностью Флоренции. Сами по себе корабли им были не нужны, они не знали, что с ними делать, поэтому очень обрадовались, когда я сделал своё предложение.

– Блестяще, – покивал Освальд довольно. – А, в целом, как обстановка в Европе?

– Паршивая обстановка, если важно моё мнение, – вздохнул Макиавелли. – Папой Римским стал флорентинец – Джулио ди Медичи, принявший имя Климент, ставший, таким образом, седьмым Климентом по счёту. Я знаю этого Медичи. Он плохой дипломат и совершенно не разбирается в политике. Флоренцию, в будущем, ждут большие разочарования при таком Папе…[52] Ещё император Карл V, несмотря на бушующий мор и растущую опасность, исходящую от османского султана Сулеймана I, методично ухудшает отношения с французами и настраивает против себя итальянские города. Вероятно, хочет присоединить к владениям Габсбургов что-то ещё…

На самом деле, это были отличные новости. Чем плотнее император увязнет в европейских конфликтах, тем меньше у него будет времени на Новый Свет.

– В России побывал? – спросил Освальд.