Нужно очень любить деньги, чтобы открыть охоту на короеда. Или очень хотеть стать хозяином идеального убийцы, чтобы попытаться его купить.

Короедов не встречали уже полвека. Но зверюга летела прямо на нас, растопырив передние лапы с белоснежными когтями, выглядывающими из серого шелковистого меха.

От понимания, что случится, впейся эти когти мне живот, я забыла, как дышать. Та часть тела, которая отвечала за страх, сжалась, автоматически произведя визг изо рта.

Грудь заболела от удара о землю быстрее, чем я поняла, что всё-таки увернулась. Лежащий рядом Вис протестующе замычал, выпучивая глаза так сильно, что, кажется, мог бы отбиваться от зверя только ими.

«Опасность! Беги, спасайся!» — как всегда своевременно надрывалось ведунское чутьё.

Да что ты говоришь?! И где же раньше было хвалёное предчувствие? Чутьё пристыжённо замолчало.

Я взгромоздилась на Виса, дрожащими руками пытаясь освободить его от магических оков. Не то чтобы считала, что вор защитит от беснующейся твари, но, если мы будем бежать в разные стороны, мои шансы на спасение увеличатся как минимум вдвое. О том, что сожрать обездвиженного человека — тоже время, я почему-то не подумала.

Холодное чешуйчатое тельце шло волнами, мешая ухватиться. Змея сопротивлялась, недоумевая, почему странная ведунка мешает исполнению собственного приказа.

— Ну давай же! Милая, не вредничай! — бормотала я. Кого при этом колотило сильнее — змею или пленённого вора — было уже не разобрать.

Пришлось передавить бедному существу шею (или это уже туловище?). Змейка вытаращила чёрные капельки глаз, приобретя необычайное сходство с Висом, и, наконец, распахнула пасть, выпуская кончик хвоста. На прощание всё-таки хватанула за палец, гадина! Ну да ладно, к ядам я не так чувствительна, как люди. Успею подлечиться.

— Кысь-кысь, блохастый! — бабуля спланировала на короеда сверху, накрыв призрачным подолом морду с круглыми прижатыми ушками и смазав второй прыжок.

Едва освобождённый вор кувыркнулся и подмял меня, избегая знакомства с мягкими лапами, каждая из которых размером не уступала голове взрослого мужика.

— Развлечения у вас какие-то сомнительные, сударыня! Что я, без смертельной опасности тебя не потискаю, что ли? — прохрипел он, тяжело дыша и пытаясь расслабить давящий воротник рубашки. После моей змейки ещё долго будет удавка мерещиться. При условии, что мы вообще доживём до этого «долго».

Удалая старушонка оседлала короеда, невесомо держась за воздух в пальце над шкурой, но всё равно нервируя зверя, заставляя крутиться волчком, кататься на спине и утробно рычать.

— Плохая киса! Плохая, плотоядная, злая киса! Ох, ноженьки мои ноженьки! От молодёжь пошла: в мои-то годочки заставлять так скакать бабушку… — причитала она.

Я отпихнула Виса, шатаясь, выпрямилась:

— Да что с тобой станется?!

— А что, ежели бабушка померла, у неё уже и суставы ломить не может?! — возмутилась кошёлка. — Нет бы сказать, мол, спасибо бабуленька, что мне загривок не прокусили! Да чтобы я хоть пальцем ещё ради тебя шевельнула, девка неблагодарная!

И застыла на месте, позволив короеду сделать ещё один круг по поляне прежде, чем понять, что всадница исчезла.

Я поспешила увеличить расстояние между собой и обнажённым вздёрнутой губой оскалом хищника. Вис благоразумно последовал примеру, но я на бегу вдарила ему локтем по носу и гаркнула: