Выслеживать короедов тяжело; ловить — опасно. Но всё же смельчаки (или дурни, тут как посмотреть) всегда находятся. Уж очень заманчивую цену предлагают те, кто решился на грозную игрушку.

Я пробормотала простенькое заклинание, каким обычно фиксируют шнурки на ботинках, чтоб не развязались в ненужный момент. Таким же заговором можно закрепить верёвку на мохнатой шее, чтобы не свалилась случайно или не зацепилась за ветку в лесу.

Щёлкнул, расстёгиваясь, крохотный замок.

У короеда и правда имелся хозяин.

Брезгливо, двумя пальцами, я выпутала из шерсти слабо подёргивающийся ошейник — полуживой червь, незримо связывающий человека и его верную зверушку, заставляющий хищника исполнять чужую волю. И сразу отбросила, пока мерзость не попыталась уцепиться за моё собственное запястье.

— Ишь, мусорят тут! У себя мусорьте, а тут неча! — запереживала бабуля.

К котику возвращалась воля одновременно со зрением. И в здравом уме он не имел ни малейшего желания связываться с людьми. Он зашипел, как поступил бы, не повинуйся приказу, прижался пузом к земле и попятился.

Короеды — опасные твари и терпеть не могут людей. Благо, и нападать первыми не любят. Другое дело — сами люди. Эти не только нападут, но ещё и подстроят подлянку, наймут кого-то для грязной работёнки и не постесняются нарушить закон, прибрав к рукам редкое животное.

Убедившись, что преследовать его не собираются, кот-переросток сноровисто взобрался по камням и припустил как можно дальше от города, успевшего ему опостылеть.

Серый хвост мелькнул над камнями лишь один раз, и короед исчез.

— Это ошейник, — бесцветным голосом сообщил Вис, припечатывая червя сапогом и вдавливая в землю, пока не перестал шевелиться.

Я промолчала. Что тут ещё добавить?

Вор помрачнел или, может быть, это танец алых бликов надгробного камня так изменил его лицо.

— Я эту подлюку найду и лично отверну башку, — пообещал он, обковыривая засыхающую кровь с носа.

Я хмыкнула:

— Что, заработал психологическую травму и будешь мстить?

Но вор неожиданно надулся:

— Я-то что? Меня по шесть раз в неделю убить пытаются. А вот зверюгу жалко. Хороший котик же. Мя-а-а-агенький! — взор мечтательно затуманился, но Вис опомнился, прокашлялся и деловито закончил: — Правильно ты его не убила. Это какой-то специальный колдовской ритуал был? С ослеплением?

Я только теперь почувствовала, как пересохло в горле от страха. Коснулась ладонью груди, показавшейся обнажённой без брони амулетов, и решительно соврала:

— Конечно, специальный. Или ты думал, что связался с дилетанткой?