— Фу ты, я и не учел. А у тебя или у девчат разве пет брюк?

— У меня нет. А у девчат не знаю. Не видела.

— Вот тебе раз… Слушай, а если мои? Дядя Коля! — крикнул я в сенцы, — Где мои зимние диагоналевые брюки?

— Здесь, в мешке. А зачем они?

— Давай-давай, доставай. Девушка их примерит.

Николай зашел в комнату, взглянул исподлобья на гостью:

— А не маловаты будут?

— Сейчас посмотрим. Мои не подойдут, с тебя сниму. Посидишь пока дома, под одеялом, — улыбнулся я.

Покопавшись в своем хозяйстве, Николай принес брюки. Мы вышли из комнаты, чтобы дать возможность девушке переодеться.

Через пять минут передо мной стоял симпатичный казачонок в брючках, словно специально сшитых. Продолжая ворчать, Николай подвел к крыльцу моего Разбоя и свою Тумбу. Я подсадил Люду в седло, потихоньку, шагом, мы направились к лесу. Лошади наши, сдружившиеся за прошедшие месяцы, шагали нога в ногу, приветливо поворачивая морды друг к другу. Люда достаточно быстро освоилась и уже без страха поглядывала по сторонам. Но, когда Тумба споткнулась о еловый корень, она от неожиданности ойкнула и, бросив повод, схватилась за меня. Разбой и Тумба остановились. Я притянул Люду к себе.

— Так бы век быть вместе, — прошептала Люда, — Но я знаю, что этого не будет. Не может быть.

— Но почему же? — удивился я.

— Война, милый. И еще одна причина есть. — Она опустила голову.

— Какая еще причина?

— Не скажу.

— Людочка, милая, да что ты выдумываешь!

— Не надо. Если бы не война, я никому, слышишь, никому на свете не отдала бы тебя. Никогда!

Я растерялся. Гулко забилось сердце, стиснутое радостью. Я снова притянул ее к себе:

— Но сейчас-то мы вместе…

Люда заплакала, а потом вдруг сказала: